— Ты сам дал мне это понять.
— Но для меня это не так. И я думаю, что ты тоже считаешь по-другому. По крайней мере, надеюсь.
Брук показалось, что она не расслышала его слов.
— Повтори?
— Я скучал по тебе. По твоей улыбке. По твоему телу. — Он обнял ее за талию и притянул к себе ближе. Она не протестовала. У нее не было ни сил, ни желания. — Мне невыносима мысль, что я могу провести остаток жизни без тебя.
Комната поплыла у нее перед глазами, из глаз покатились слезы.
— Правда?
— Конечно, правда, — он уже нежно целовал ее мокрые щеки. — Я люблю тебя, Брук. Я знал это всегда, но не хотел признаваться самому себе. Ты нужна мне больше всего на свете. И не потому, что ты лучший физиотерапевт отделения, хотя у меня нет повода жаловаться на это. Только когда ты рядом, я чувствую себя единым целым, даже в самые сложные времена. Потому что ты любишь во мне мужчину, а не знаменитого доктора.
Теперь Брук плакала навзрыд. Ревела, как маленькая девочка. Никогда в жизни она не чувствовала себя так защищенно, как в объятиях Джеда.
Он с бережной нежностью стер слезу, повисшую у нее на подбородке.
— Эй, я не хотел заставлять тебя плакать!
— Я не плачу, — отвергла она очевидное. — Ну, хорошо, может быть, я плачу. В последнее время я делаю это слишком часто.
— Это тоже моя вина.
— Может быть, — шмыгнула она носом.
— И что ты скажешь, Брук Левис? — спросил он. — Дашь этому негодному человеку еще один шанс?
— Может быть, — повторила она и улыбнулась.
Он коснулся губами ее губ.
— Что еще я могу сделать, чтобы убедить тебя?
— Ты можешь еще раз использовать губы, — сказала она, обвив его шею руками. — Только не для разговоров.
Джед посмотрел на нее с озорным удивлением:
— Что я слышу? Погубить нашу репутацию здесь, в священных коридорах больницы?
— Вероятно, моя репутация и будет погублена, но только не твоя. Люди ничего иного и не ожидают от нашего светила хирургии.
Он улыбнулся ей, а затем поцеловал нежнейшим из поцелуев. Душа Брук воспарила в небеса, а тело охватил трепет желания. Она чувствовала себя в его объятиях так естественно! Он любит меня, птицей билась у нее в мозгу мысль. Она больше не думала о том, где находится. Ее больше не беспокоило, что кто-то может увидеть их. Впервые в жизни она обнимала человека, который был ей крайне необходим, и не боялась предательства. Человека, которого она могла любить без всяких условий и который, в свою очередь, дарил ей себя полностью.
— Возвращайся в зал, Грейнджер. Собрание пожертвований почти закончилось, но я был уверен, что найду тебя быстро.
Голос Ника Кемпнера заставил Джеда прервать поцелуй. К большому сожалению Брук. Джед развернул ее, и они оба оказались лицом к лицу со своим коллегой.
— Знаешь, Ник, ты выбрал очень неудачное время для своего появления, — с неудовольствием сказал Джед.
— Знаешь, Грейнджер, ты очень удачно выбрал время, — в тон ему ответил Ник.
Как раз в этот момент из-за спины доктора Кемпнера появилась Мишель. Она помахала Брук рукой и послала ей заговорщицкую улыбку.
— Теперь за тобой должок, сестричка. Надеюсь, не последний, — прощебетала она и направилась к лестнице.
Ник наблюдал, как уходит Мишель, пока та не скрылась за поворотом.
— Какая красивая! — восхитился он. В его прищуренных глазах горел огонек сильнейшего интереса.
— Я думал, ты завязал с женщинами, — заметил Джед.
— Могу же я сделать исключение, — ухмыльнулся его друг. — И только для нее.
Брук улыбнулась. Может быть, Ник и Мишель найдут общий язык и обретут счастье, как обрела его сама Брук. Ей хотелось, чтобы все вокруг были счастливы, а особенно ее сестра.
— Уверена, я упоминала при вас ее имя, — сказала она. — Но считаю нужным предупредить вас: с Мишель сложно поладить.
Ник поскреб рукой заросший подбородок.
— Нет ничего лучше, чем хороший вызов.
Не обращая больше внимания на друга, Джед смотрел, как улыбается Брук. Он был счастлив, что смог вернуть на ее лицо улыбку.
— Может, уйдем отсюда? — предложил он.
В ее взгляде мелькнуло разочарование.
— После полудня ко мне должны прийти пациенты. Тебе придется подождать.
— Я не могу ждать.
— И что ты собираешься делать, Грейнджер? — ехидно рассмеялся Ник. — Использовать стоящую здесь софу?
Джед уставился на него взглядом голодной змеи. Тот понял, что потеряет статус друга, если тотчас же не исчезнет из поля зрения.
— Нет, — в конце концов ответил Джед. — Но я собираюсь вежливо попросить тебя удалиться. Мне нужно сказать Брук кое-что важное.
— Я уверен, она не возражает против моего присутствия. Правда, Брук?
Улыбка Ника была такая развязная, что у Джеда лопнуло терпение. Особенно если она была адресована любви всей его жизни.
— Убирайся, Кемпнер. Быстро! — прорычал он.
Ник выставил вперед ладони:
— Ладно, ладно! Я понимаю намеки. — Развернувшись, он зашагал по коридору. Затем снова посмотрел на Брук: — Нам нужно будет как-нибудь поговорить. Я знаю все его секреты, — он кивнул на Джеда. — Меняю их на рассказ о вашей сестре.
— Звучит так, как будто вы собираетесь вступить со мной в сделку! — рассмеялась Брук.
Большая часть собравшихся людей разошлась. Больница опустела. У Джеда появилась возможность, которой он так давно ждал. Он развернул Брук к себе и посмотрел прямо в глаза.
— У меня для тебя кое-что есть. — Джед чувствовал себя очень неловко. Он планировал сделать это совсем в другой ситуации.
— Не надо ничего говорить, — сказала Брук. Ее глаза смеялись. — Я знаю: ты украл со стола розу.
— Не угадала, — он поднял руки, — это у меня в кармане. В левом. Достань, пожалуйста.
— С удовольствием.
Брук нащупала в его кармане предмет, и на ее лице появилось почти испуганное выражение. Очень медленно она вытащила из кармана голубую бархатную коробочку. Спрятав ее в ладонях, она поднесла их к груди, как будто в молитве.
— Ты собираешься открыть ее? — спросил Джед. Его голос звучал, как у ребенка, который нетерпеливо ожидает, когда родители вскроют подарок. Но он ничего не мог поделать со своим голосом, поскольку слишком давно ждал этого момента.
— Конечно, — очнулась она и, открыв коробочку, заглянула внутрь. Ее темные глаза расширились: — Боже!
— Ну, что скажешь?
Полуоткрыв рот, Брук рассматривала лежащее перед ней кольцо, украшенное изумрудами.
