ГЛАВА ПЕРВАЯ
Восстанавливающая физиотерапия никогда не была простым делом, но Брук Левис любила свою работу. Правда, сегодня ей захотелось сбежать из отделения и наняться официанткой в ближайшую забегаловку. Или придушить свою начальницу, Мэйси Карпентер. И все из-за нового пациента.
Доктор Джед Грейнджер, светило кардиохирургии, почтил Брук своим присутствием. И никто в отделении не взял на себя труд предупредить ее заранее о его визите.
Брук всегда восхищалась им, но не смела показать свое восхищение. Он проходил в своем туго накрахмаленном халате коридорами больницы Сан-Антонио с таким неприступным выражением лица, которое отбивало всякое желание общаться. Так и должно быть, думала Брук. Человек, на котором лежит огромная ответственность за жизни пациентов, не похож на простых смертных.
Но недавняя травма, поставившая крест на карьере Грейнджера, изменила все. Неровно постриженные золотистые волосы, заросшее бородой лицо и драные джинсы разительно переменили облик доктора. Преуспевающий врач стал похож на бродягу.
За несколько недель, прошедших со дня несчастного случая, он ухитрился поссориться со всеми сотрудниками отделения физиотерапии. Его дурного расположения духа пока ухитрялась избегать одна Брук Левис. До сегодняшнего дня.
С трудом улыбнувшись, она жестом показала на стул напротив:
— Рада, что вы посетили нас, доктор Грейнджер. Пожалуйста, садитесь.
Молча дохромав до стула, Грейнджер упал на него, неловко вытянув сломанную ногу. Руку в лубке он поставил на стол так, как будто собрался заняться армрестлингом.
Затем он посмотрел в лицо Брук и ухмыльнулся:
— Итак, вы — моя следующая жертва.
Его улыбка, даже такая циничная, подействовала на нее как удар тока.
— Жертва? Вообще-то, это моя реплика.
Брук начала просматривать историю болезни. Ничего обнадеживающего там не было. Грейнджер побывал в руках уже трех физиотерапевтов, однако пока лечение успехов не принесло.
Подняв глаза, девушка заметила, что он пристально наблюдает за ней, как будто чего-то ожидая. Наверное, фальшивых слов ободрения, подумала она. Но в его взгляде было что-то еще. Пользуясь огромной популярностью у женщин, он, видимо, ожидает, что она тоже попадет под его чары. Не дождется, решила Брук. Она сумеет сдержать свои гормоны.
Захлопнув историю болезни, Брук произнесла:
— Меня зовут Брук Левис. Мы будем общаться с вами…
— И не рассчитывайте на это, — фраза просто сочилась высокомерием.
Боже, ей уже хотелось завыть, хотя с начала встречи прошло только две минуты.
— Я не понимаю. Доктор Кемпнер хочет попробовать экстенсивную терапию для вашей руки.
— Да, именно этого он хочет.
— А вы, значит, против?
— Ненавижу процесс.
Брук уже начала ненавидеть самого доктора.
— Ладно, давайте попробуем сделать наше общение как можно более приятным для нас обоих. Если вы собираетесь вернуться в хирургию…
— Не упоминайте об этом. Никогда.
Он подался вперед, сверля ее взглядом. В глубине его глаз пряталась боль — но не физическая, с которой Брук умела справляться. Боль была одним из условий возвращения к полноценной жизни ее пациентов. Но душевные страдания — совсем другое. И, насколько она могла видеть, ее пациент был полностью раздавлен.
Выпрямившись, Брук попыталась принять бодрый вид.
— Хорошо, мы попытаемся растянуть сухожилия. И посмотрим, как пойдет дело. — Она хотела снять повязку, но он отдернул руку.
— Я сам, — медленным, неловким движением он снял бинты.
Брук терпеливо ждала. Такая самостоятельность была хорошим знаком: гордость способна помочь ему выздороветь.
Пока он справлялся с повязкой, Брук размышляла, что значит для хирурга потеря подвижности пальцев. Да, у Грейнджера есть все причины для депрессии, решила она. И его гнев окажется здесь очень кстати. Он заставит Джеда работать над собой, а это крайне необходимо. Путь выздоровления обещает быть долгим. Вопрос в том, сможет ли выдержать сама Брук, не сорвется ли она первой.
Девушка осторожно взяла его кисть. Кисть была крупной, хорошей лепки. И неподвижной.
— Вы выполняете дома назначенные вам упражнения?
Он отвел взгляд:
— Когда нахожу время.
Брук внимательно осматривала руку. Уродливый шрам на запястье сразу бросился ей в глаза. Прикосновение к нему заставило Джеда вздрогнуть от боли.
— Все еще болит?
— А вы думаете, я притворяюсь?
Не обращая внимания на сарказм, она ощупала большой палец.
— Вы чувствуете прикосновения?
— Нет.
Она перешла к указательному пальцу.
— А здесь?
Джед резко выдернул руку, в его голосе сквозила безнадежность:
— Я уже проходил через это. У меня полностью отсутствует чувствительность большого и указательного пальцев. И в минимальной степени присутствует в третьем пальце. Мои сухожилия настолько изуродованы, что ни один физиотерапевт в мире не сможет мне помочь.
Брук с напускным спокойствием ждала, пока закончится эта вспышка отчаяния. Когда Джед немного успокоился, она выдавила улыбку.
— Доктор Грейнджер, я понимаю, что вы знаете гораздо больше меня о своем состоянии. Вам придется пройти через весьма болезненные процедуры, однако если вы не продолжите предписанные упражнения, то никогда не сможете поднять предмет меньше апельсина, не говоря уже о скальпеле. — Брук смотрела на него, ожидая следующей вспышки, но ее не последовало. Тогда девушка продолжила: — Итак, рекомендую пойти на сотрудничество со мной, и тогда я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Но я не могу помогать вам в одностороннем порядке.
— А я вообще не могу все это проделывать.
Брук ожидала, что Грейнджер сейчас встанет со стула и отправится к двери. Но он не пошевелился. Почему он продолжает сидеть, если отвергает терапию?
Во время процедур, когда Брук использовала электронный стимулятор, чтобы уменьшить боль в шраме, он не проронил ни слова. Продолжал молчать и при растягивающих упражнениях. Он походил на каменную статую и лишь иногда вздрагивал от боли. Даже когда Брук попыталась втянуть его в разговор о погоде, он отделался односложными ответами. С тем же успехом она могла вести беседу со стеной.
— Так, а теперь попробуем другое, — сказала Брук. — Садитесь ровнее. Через минуту мы начнем.
Он сдвинулся едва ли на долю миллиметра. Брук достала красный синтетический мячик и положила его на ладонь Джеду.
