Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
Такие условия подземной жизни породили политический радикализм, как будто «низы» были действительно готовы к бунту. «Суисс-Коттеджер» обличал власти, чье «бездействие граничит с бессердечием, преступной халатностью, бездушным презрением к элементарным приличиям». Благодаря в том числе общественной озабоченности и возмущению власти начали строить восемь бомбоубежищ под существовавшими станциями метро, каждое на 8000 человек, на глубине около 90 футов. Половина из них на протяжении войны была приспособлена под иные нужды, но до сих пор на поверхности можно найти входы в некоторые из них, похожие на огромные фортификационные башни или памятники эпохе троглодитов. Та башня, что ведет в бомбоубежище под станцией «Гудж-стрит», стоит на углу Чениес-стрит и Тотнем-корт-роуд, а Стоквелльская башня превращена в военный монумент. Эти входы можно было бы снести, а глубокие тоннели завалить. Но зачем? Подземное пространство приобрело подобие с темной материей, которая не видна, но служит опорой структуре видимой Вселенной. Это порталы в бескрайний мир, хранящий все, что спрятано, и все, что ныне позабыто.
13
Подземные фантазии
Грезы и догадки окутывают извилистые подземные владения. Это край безграничных возможностей. Персонаж «Войны миров» Герберта Уэллса (1898) в страхе перед инопланетными завоевателями говорит: «Вы понимаете, я имею в виду жизнь под землей. Я много думал относительно канализационной сети. Понятно, тем, кто не знаком с ней, она кажется ужасной. Под одним только Лондоном канализационные трубы тянутся на сотни миль; несколько дождливых дней — и в пустом городе трубы станут удобными и чистыми. Главные трубы достаточно просторны, воздуху в них тоже достаточно. Потом есть еще погреба, склады, подвалы, откуда можно провести к трубам потайные ходы. А железнодорожные туннели и метрополитен? А? Вы понимаете?»[23]
Корни представлений о подземном мире как о безопасном убежище уходят очень глубоко. Оно равно представлению о доме. Главную героиню романа Маргарет Дрэббл «Зона согласия» (1980) непреодолимо влечет запах, идущий от уличной канализационной решетки, и она поддается «властному аромату Лондона», который позволяет ей «убежать из плена настоящего в прошлое, где темные духи носятся над бурными водами».
Другие фантазии тяготеют к сюрреализму. Племена Внутренней Монголии верят, что в их краю есть ворота в огромный тоннель, ведущий в доисторический подземный мир. Идея древнего мира, скрытого в недрах, весьма притягательна; она овладевала воображением многих провидцев. Один из примеров — «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна (1864).
Нет недостатка и в фантазиях о подземной породе людей. Рассказчик в романе Майкла Муркока «Мама-Лондон»[24](1988) спасался в подземке во времена блицкрига и с тех давних пор «потерянные линии метро» стали его идеей-фикс. Он с воодушевлением рисует картины тайного мира, который существует под Лондоном. «Я нашел подтверждения тому, что Лондон пронизан сетью тоннелей, в которых живет пещерная раса, спустившаяся под землю во время Большого пожара… Другие авторы, начиная с Чосера, в своих произведениях не раз намекали на существование второго, нижнего Лондона».
Часто сообщается о людях-ящерицах, обитающих в подземных пещерах, а также о потомках тех, кто выжил после затопления материка, известного как Лемурия. Для тех, кто пишет о подземельях, все легенды истинны. Кто-то описывает подземных жителей как великанов. Они могут быть дружелюбными, не желающими зла тем, кто наверху, однако есть и рассказы о людоедах и других хищных тварях, нападающих на обитателей поднебесного света.
Классическое воплощение этой фантазии мы находим в романе Уэллса «Машина времени» (1895), герой которого оказывается на том же месте, где был Лондон, только в будущем — через 800 000 лет. Элои ведут на первый взгляд вполне счастливую жизнь на поверхности, но на самом деле их выращивает сероликая порода подземных тварей, именуемых морлоками. Морлоки питаются элоями. Подразумевается, что вся сила и энергия поверхностной цивилизации идет снизу, из мира механизмов. «В темноте проступали контуры огромных машин, отбрасывавших… причудливые черные тени, в которых укрывались похожие на привидения морлоки. Было очень душно и тягостно…»[25]По-видимому, «много веков назад, за тысячи и тысячи поколений, человек лишил своего ближнего счастья и солнечного света. А теперь этот ближний стал совершенно неузнаваем!»
Уэллс написал роман в Лондоне начала 1890-х годов, когда метрополитен судорожно расползался вширь. Поэтому рассказчик в «Машине времени» замечает, что «существует тенденция использовать подземные пространства для нужд цивилизации, не требующих особой красоты: существует, например, подземная железная дорога в Лондоне, строятся новые электрические подземные дороги и тоннели, существуют подземные мастерские и рестораны, все они растут и множатся».
«Люди будущего». Иллюстрация 1931 г. к роману Г. Дж. Уэллса «Машина времени»
Несть числа легендам и слухам о славных подземных королевствах, соединенных с верхним миром запутанными древними тоннелями. Между тем фантазии имеют странное свойство приближаться к реальности или предвосхищать ее: если Лондон продолжит расти, оккупируя все доступное пространство, в будущем ему, возможно, в качестве последнего средства придется уйти под землю. Чарльз Найт, лондонский летописец времен расцвета викторианской эпохи, однажды предположил, что Лондон ждет судьба Вавилона. Он, в частности, пишет: «Трудно не позавидовать восторгу, с которым антиквары будущего узнают о том, что обнаружен Лондон, сохранившийся под землей». А ведь нижний город существует уже сейчас…
Подземелья вдохновляют и на создание возвышенных образов. Огромное пространство иного мира вызывает чувства восхищения и ужаса одновременно. Мифы и грезы смешиваются в равной пропорции. Эдмунд Бёрк в «Философском исследовании о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» (1757) пишет: «Аффект, вызываемый великим и возвышенным, существующим в природе, когда эти причины действуют наиболее сильно, есть изумление, а изумление есть такое состояние души, при котором все ее движения приостановлены под воздействием какой-то степени ужаса». Он добавляет, что «страх во всех… случаях… является господствующим принципом возвышенного»[26]. Так можно смотреть и на подземный мир. Там не имеет значения отдельная личность, она лишь тень на стене — если вообще тени различимы в такой тьме. Внутри нашего мира есть еще один мир — или миры. Возможно, земной шар заключает в себе огромное море. Возможно, в этих мирах обитают древние твари, возможно, там есть ходячие деревья…
В романе Уэллса «Когда спящий проснется» (1910) рассказчик путешествует по подземному Лондону. «Эта прогулка оставила в душе Грэма множество смутных впечатлений. Громадные многолюдные залы, гигантские арки, исчезающие в облаках пыли, сложные машины, длинные ряды ткацких станков с бегущими нитями, тяжелые удары штампующих механизмов, шум и скрип ремней и арматуры, тускло освещенные подземные проходы, просеки убегающих вдаль огней»[27]. Изображается нечто грандиозное, как и во многих других описаниях великих развитых подземных цивилизаций, обладающих необычайной и изящной архитектурой, залитой странным светом, наполненной удивительными ароматами и музыкой. Там помещаются фантастические города будущего: Освальд Шпенглер, например, верил, что города грядущего будут похожи на огромные каменные пещеры. Фантазия лишь предшествует реальности. В некоторых районах Лондона, где земля особенно дорога, многие домовладельцы уже сейчас «уходят под землю», сооружая там помещения для самых разных нужд. У некоторых зданий имеются четыре подземных этажа.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
