Книга Убийцы Мидаса - Питер Аспе

На следующее утро Ван-Ин проснулся позже обычного и потому прибыл на работу с сорокапятиминутным опозданием. Однако никто из коллег не сделал ему замечания по этому поводу.

– Доброе утро! – сказал Версавел. – Ты сегодня отлично выглядишь.

Он держал копии двух полицейских отчетов.

Комиссар в это утро был одет на редкость странно. Он облачился в измятый полосатый габардиновый костюм. На голове его красовалась нелепая фетровая шляпа. Картину дополнял на редкость вульгарный яркий галстук. Версавел с огромным трудом сдерживал смех.

– Разрешите представиться – секретный агент Ван-Ин, – объявил комиссар.

Версавел не мог понять, шутит ли Ван-Ин или говорит серьезно. Ван-Ин воспринял молчание Версавела как должное. Сняв свой габардиновый пиджак, он покрутил им в воздухе, словно юная соблазнительница.

– Не вводи нас в искушение! – с шутливым видом воскликнул Версавел. Он покрутил усы и оскалился, как волк.

Ван-Ин инстинктивно отступил назад:

– Убери от меня свои лапы, а то пожалеешь.

Один из офицеров, которых Ван-Ин и Версавел накануне встретили на лестнице, поспешил удалиться в свою комнату. «Ван-Ин и Версавел и правда какие-то чудные», – подумал он. Второй офицер с любопытством наблюдал за этой сценой.

– Шоу-тайм, – проговорил Версавел, улыбнулся и схватил своего босса за плечо.

– Парам-пам-пам. Парам-пам-пам, – напел Версавел мелодию популярного вальса, и спустя мгновение они с Ван-Ином закружились в танце.

– Ты чертовски хорошо танцуешь, комиссар, – ухмыльнулся Версавел. – Посмотришь мой отчет?

– Ладно уж. Но мне кажется, что они, – тут комиссар указал на офицера и еще двух его коллег, которые с удивлением наблюдали за их странной пантомимой, – думают, что мы немного…

– Что ты немного, – запротестовал Версавел. – Что касается меня, то я совершенно нормален.

Ван-Ин ничего ему не ответил и пытливо взглянул на наблюдавших за ними коллег.

– Неужели непонятно, мы готовимся к карнавалу, – объяснил Ван-Ин. – Если вы не уйдете отсюда через десять секунд, вам придется принять участие в обязательных уроках танцев.

Словно по мановению волшебной палочки, любопытные исчезли. Ван-Ин расхохотался, ужасно довольный собой.

– Кажется, у тебя сегодня отличное настроение, комиссар, – заметил Версавел, разглаживая рубашку, сбившуюся во время танца, и поправляя галстук.

– Просто вчера у меня был хороший день, – сказал Ван-Ин. – А еще я подумал, что у нас с тобой очень интересная работа.

– Неужели Вероника опять оказала тебе услугу? – с подчеркнутым неодобрением спросил Версавел.

Ван-Ин поежился. Он знал, что сержант ради Ханнелоре готов на все.

– Полчаса назад Вероника спрашивала о тебе. Она хочет, чтобы ты к ней зашел, – раздраженно сообщил Версавел. – Она еще вчера хотела тебе что-то сказать.

Версавел не понимал, как Ван-Ин может изменять такой шикарной женщине, как Ханнелоре, с какой-то дешевой шлюхой.

– Кажется, ты хотел мне что-то сказать, сержант? – насмешливо поинтересовался Ван-Ин.

– А ты уверен, что хочешь это услышать, комиссар? – спросил Версавел.

– Человек слаб и порой не может сдержать зов плоти, Гвидо. Впрочем, не мне тебе об этом говорить, – сказал Ван-Ин. – Надеюсь, в кофеварке есть кофе?

– Я сварил кофе еще в восемь утра, – ответил Версавел. – Мы должны зайти к ней сегодня же, – сообщил он, нервно взглянув на часы, и налил своему боссу кофе.

– Прекрасно, – одобрил Ван-Ин. – Только не забудь ключи от ее пояса целомудрия.

Версавел протянул своему боссу кофе, сел за письменный стол и задумался. Впервые за последние две недели Ван-Ин пребывал в хорошем настроении. Депрессии у комиссара случались так же часто, как дожди в Англии.

– Как прошло вчерашнее заседание у мэра? – нарушил молчание Версавел.

Ван-Ин равнодушно пожал плечами. Вчерашнее заседание его совершенно не волновало. Сейчас он мог думать только о Веронике. При одном воспоминании о ней его охватывало желание. Он ничего не мог с собой поделать. Его плоть реагировала на Веронику, как младенец на полную молока материнскую грудь.

– Они все ужасно напуганы и готовы объявить чрезвычайное положение, – с усмешкой сообщил комиссар. – А какие новости у тебя? Ты опросил свидетелей? Узнал что-нибудь интересное?

Версавел капризно надул губы.

– Тебе прочитать отчеты об опросе свидетелей? – обиженно спросил он. Тон его не предвещал ничего хорошего.

– Не стоит. Я и так знаю, что там написано. Все жители окрестных улиц слышали взрыв, но не придали этому никакого значения и вернулись в свои постели.

– Как ты догадался? Обычно жители нашего города пишут жалобы в полицию по пустякам.

– Конечно, – со вздохом проговорил Ван-Ин. – Но мы редко принимаем меры, и большинство жалоб так и остаются нерассмотренными.

– Но что мы можем сделать? – со смехом спросил Версавел. – Взять, к примеру, Депюдта. Почти каждый вечер он звонит нам в девять пятьдесят пять. Бедняга живет рядом с баром «Осьминог» на Вул-стрит. Там всю ночь играют на фортепиано.

Ван-Ин поставил пустую кружку на стол и задумался. Уже целые сутки он безуспешно пытался восстановить в памяти образ, посетивший его в баре на площади Гвидо Гезелле. И вдруг его осенило. Это был худой, как скелет, мужчина, которого он видел в кабинете Лонневиля.

– Звуки музыки сводят беднягу Депюдта с ума, – продолжал между тем Версавел. – Но мы ничем не можем ему помочь. И куда только этот Депюдт не обращался! Он писал гневные письма в газеты, жаловался в бюро по измерению шума, даже ходил к мировому судье. Но все без толку. Хотя, будь моя воля, я закрыл бы этот бар к чертям собачьим. Практически каждый вечер кого-то из посетителей «Осьминога» увозят в больницу. Еда там вечно несвежая. Вот все и травятся. Ладно. Я не хочу об этом даже думать.

Ван-Ин его почти не слушал.

– Ты сказал, Депюдт? Его, случайно, зовут не Филипп? – спросил он наконец.

– Да, этого человека зовут Филипп. Ты разве его знаешь?

– Мы с Филиппом Депюдтом учились в одной школе. Он примерно моего возраста?

– Думаю, да. Если хочешь, я могу дать тебе его адрес.

– Не стоит беспокоиться, Гвидо. Это не так уж важно.

Версавел подошел к подоконнику и налил себе кофе.

– Кстати, Картон у себя? – спросил Ван-Ин и протянул сержанту свою кружку.