– Ты заметил.
Ну конечно заметил. Хотя Хантеру потребовалось какое-то время, чтобы его мозги, одурманенные таблетками, осознали эти изменения. Во время его короткого отсутствия она успела превратить его «голо-бежевые стены» в настоящую фотогалерею. Снимки из разных мест висели на стене, наполняя комнату цветами и движением. Кроме этого, она добавила и другие штрихи. Например, шторы и несколько ваз. В первый раз с тех пор, как он купил себе это жилище, квартира стала выглядеть как настоящий дом.
Дом. Слово, которое, как он думал, никогда не будет использовать. Может, настало время испытать что-то новое. Триполи открыл ему глаза даже на большее, чем он осознавал.
Эбби ожидала его вердикта, он только сейчас это понял. Хантеру показалось, будто он сейчас должен сказать самую важную вещь на свете. Мысль о том, что его мнение имело такое огромное значение для нее, заставило волосы у него на затылке зашевелиться.
– Мне понравились фотографии, которые ты выбрала, – сказал он и посмотрел через плечо на бельгийских футболистов. Может, и не самый лучший выбор для этого места, но и не плохой. – У тебя верный глаз.
– Спасибо. Я так нервничала, когда вешала их.
Значит, она так нервничала и уселась подальше от него из-за того, что не знала, какой будет его реакция?
– Не стоило так переживать. Я же сказал, что доверяю тебе.
– Да, ты так сказал, но… – Эбби убрала пряди со своего лица. Как объяснить ему то, что она и сама не до конца понимала?
– Только, пожалуйста, не сравнивай меня с Уорреном, – попросил ее Хантер.
– Хорошо, не буду. – Поднявшись, она пошла к раковине и налила стакан воды. – И не буду упоминать, что это была первая квартира, которую я украшала сама. – Эбби поставила перед ним стакан и пластиковую бутылочку с таблетками. – Вот, уже пора принимать следующую дозу.
Возможно. Хантер не знал, сколько сейчас времени, потому что его наручные часы были разбиты во время драки. Неважно. Уж лучше он потерпит боль, чем опять заснет.
– Они мне не нужны.
– Но твоя рука?
– Все не так плохо, как люди обычно изображают.
Пока он говорил, Эбби стала вытирать капли воды с кофейного столика. Каждый раз, когда она наклонялась, он видел полоску кожи между ее шарфом и свитером, чувствовал ее запах.
– Останься, – сказал он. – Не уходи.
К его огромному облегчению, Эбби села.
– Что изменилось? – спросила она его. – Ты предельно ясно выразился в тот день, когда мы были в замке.
Она имеет в виду, почему он ее поцеловал? Хантер решил ответить ей честно:
– Я изменился. Хотя, точнее, я не менялся.
– Ничего не понимаю.
Он сам ничего не понимал.
– Я не мог перестать думать о тебе. Я не поборол это странное притяжение. Увидев тебя в аэропорту, я понял, что борьба с влечением – пустая трата времени. Вот я и поцеловал тебя. И… – Решив, что пора брать дело в свои руки, он скользнул по дивану, сокращая расстояние между ними. – Судя по твоей реакции, я могу предположить, ты тоже хочешь меня.
Ее покрасневшие щеки служили достаточным подтверждением его слов. Она уставилась на свои колени, скрывая мысли.
– Эбби, посмотри на меня. – Хантер коснулся ее подбородка, приподняв ее лицо так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза. – Ты так прекрасна! – прошептал он.
– Не надо… – Она покачала головой. – Нет никакой необходимости… Мне не нужно столько комплиментов.
Может, комплименты и не нужны, но Эбби должна знать, что она особенная.
Хантер склонился и приник к ее губам.
– Я знала, что ты не сможешь усидеть спокойно! Как ты собираешься пережить два месяца бездействия?
Хантер не смог выдержать даже двух дней.
Он вытащил Эбби на прогулку по Гринвей-стрит.
– Я не могу ничего с собой поделать, если мне нужен свежий воздух, – сказал он.
Вечер был необычайно теплым для этого времени года, такая погода характерна для середины весны, а не для осени. Звездное небо напоминало расшитое сверкающим бисером одеяло.
Сама природа, казалось, покровительствовала влюбленным.
Влюбленные. Можно ли назвать так их с Хантером? Они не обсудили свои отношения. Какое-то темное, тяжкое чувство сковывало грудь Эбби.
Это точно не из-за Хантера. Он был страстным, умелым, щедрым на ласки – именно так она его себе и представляла. Эбби была особенной для него.
Но они же не пара. Они ничего друг другу не обещали, просто наслаждались общением.
– Ты за тысячу миль отсюда, – сказал Хантер, прижимаясь губами к ее виску. – Где ты?
– Просто наслаждаюсь видом. – Ложь покоробила ее, но Эбби совершенно не хотелось выяснять отношения в такой прекрасный вечер. Забавно, как быстро человек возвращается к своим старым привычкам. – Мне нравится, какая черная тут вода.
Ей стало интересно, сожалеет ли Хантер, что у него нет с собой камеры. Было странно видеть его без привычного ремня на шее.
– Ты не чувствуешь себя обезоруженным без третьего глаза?
– Интересно, но нет. В любом случае было бы слишком много возни с моим гипсом.
– Правда? Не похоже, чтобы это тебе мешало в других видах деятельности.
– Это потому, что я больше заинтересован в тех самых «других видах деятельности», – ответил он.
Хантер наклонился и поцеловал Эбби. Как обычно, поцелуй очень быстро из нежного перерос в горячий, не давая ей возможности вздохнуть.
– Я мог бы целовать тебя целую вечность, – прошептал он, прежде чем прижаться к ее губам еще в одном коротком, но страстном поцелуе.
Все, что Эбби могла сделать, – это кивнуть, когда его слова согрели ее сердце. Что-то в Хантере изменилось за последние двадцать четыре часа. Может, виной тому было ее воображение, но он казался другим. Он использовал любую возможность поцеловать ее или прикоснуться к ней. Она, конечно, отнесла это насчет того, что его разум был замутнен сексуальным влечением; она тоже чувствовала необходимость в физическом контакте с ним.
Если бы дело было только в этом, Эбби даже не беспокоилась бы. Но изменились его манеры. Она чувствовала эти перемены в поцелуях Хантера, в его фразах. Романтичные, нежные поступки, которые выбивали ее из колеи. Возможно ли, что после стольких лет тяжелых отношений с Уорреном она просто не имела представления, как ведут себя настоящие пары?
«Мы не пара!» Эбби явственно слышала этот протест в своей голове. Она цеплялась за эту мысль, как за соломинку. Зная, что это… то, что происходило между ними, было только временным, она могла хоть как-то чувствовать твердую почву под ногами. В противном случае было бы так просто упасть в пропасть.
