– Речь не обо мне.
– Почему?
– Потому что я, черт возьми, тренер.
Зоя побарабанила пальцами по спинке сиденья нижнего ряда. Помолчали.
– Если не хочешь, можешь не говорить, – наконец сказал Том.
– Ясно.
Том немного подождал, но она ничего не добавила к этому короткому слову.
– Ладно, – промолвил он. – Мне просто хотелось тебя поддержать.
Он встал и отвернулся.
– А что случилось? – спросила Зоя.
– С чем?
– С вашими коленями. Вообще с вами.
– Незачем говорить об этом, – с улыбкой ответил Том. Зоя хмыкнула и объяснила, копируя Тома:
– Мне просто хотелось вас поддержать.
– Черт, это же моя работа, Зоя! Она отвела взгляд, улыбнулась тоже.
– А-а-а, понимаю, – сказал Том. – Тебе во что бы то ни стало надо побеждать во всем. Даже в беседе.
Зоя стала массировать затылок и шею.
– Это правда. Простите.
Том снова сел рядом, положил руку ей на плечо.
– Я, знаешь ли, неплохой тренер. Я помог многим гонщикам.
Зоя пожала плечами, но руку его не сбросила. Том на мгновение сжал плечо своей подопечной и сам убрал руку.
Зоя все не отрывала глаз от трека. Кейт с Джеком, озаренные прожекторами, смеялись. Джек запрокинул голову и захохотал во все горло, а Кейт встала на цыпочки и шутливо хлопнула его по плечу. Волосы ее блестели в лучах прожекторов, в глазах Джека плясали искорки. Они оба просто светились.
Зоя нахмурилась.
– Как это может быть, чтобы люди друг другу так нравились? – щелкнула она пальцами.
– Наверное, все дело в химии? – предположил Том. – Я вижу такое довольно часто. Юность и высокие скорости… Нет ничего на свете, что бы сильнее способствовало любви.
Зоя разжала губы. Хотела что-то сказать, но передумала.
– Нет, уж ты скажи, – попросил Том.
– Ладно, – кивнула Зоя. – А вы влюбляетесь? Том рассмеялся.
– Сколько угодно! Раз тридцать в день. В моем возрасте это уже не считается. Если дохлую лягушку ударить током,
она, конечно, дернется, но не воскреснет. Останется дохлой, пустой, как танцевальный зал во вторник утром.
– Да нет же, – раздраженно скривилась Зоя. – По-настоящему.
– По-настоящему? – вздохнул Том. – Ну, было. Давным-давно.
– И каково это? На что похоже?
– Ты задала вопрос не тому парню. Говорю же: это было в другой жизни.
Зоя продолжала наблюдать за Кейт и Джеком.
– А я какая-то плоская внутри – почти всегда. Как мертвая, – призналась она. – А когда не мертвая – жутко злая.
– Это тебя пугает? Зоя немного подумала.
– Да.
Том понимающе кивнул, как врач, готовый согласиться с собственным диагнозом.
– Что? – насторожилась Зоя.
– Ничего. Хотя это можно считать проблемой.
– Я просто честно сказала о том, что чувствую.
– Тебе всего девятнадцать, – напомнил ей Том. – В таком возрасте все должно быть легче и проще.
Зоя от него отмахнулась.
– Нет, серьезно, – продолжал Том. – Я же твой тренер. Мой священный долг – оповестить тебя о том, что ты еще не все повидала в жизни.
– Ну чего я такого не повидала? И что такое повидали вы?
– Время проходит – вот что я хочу сказать. Ты встретишь кого-нибудь, кто станет тебе небезразличен.
Зоя одарила его недобрым взглядом.
– Я не боюсь одиночества. А вы?
– С ума сошла? Да я чертовски боюсь одиночества.
Они еще посидели, глядя на Кейт и Джека. Зоя протянула Тому свою тарелку с фруктовым салатом, и он взял виноградину.
– Спасибо, – сказал он.
– Не привыкайте, – посоветовала Зоя. Том рассмеялся, а Зоя – нет.
– Я хочу погоняться с Джеком, – объявила она.
– Ты серьезно?
– Да. Он меня злит. Разрешите попробовать его обогнать. Том взглянул на Зою скептически, а она на него – в упор,
старательно пытаясь смотреть спокойно. Какое-то время они молчали, и эти мгновения наполняла грусть. Зоя ощутила странную боль, но не поняла, что это за чувство. Может быть, оно говорило о ее уязвимости? Говорило о внезапных сомнениях в собственной несгибаемости, в том, что она сильнее времени, что время способно разбиться, ударившись в нее, вдребезги, завертеться, словно воздух в аэродинамической трубе?
– Я тренер, а не сваха, – сказал Том. – Если тебе нравится Джек, спустись да поговори с ним.
Зоя неожиданно покраснела.
– Вовсе он мне не нравится.
– Тогда расслабься.
Зоя упрямо тряхнула головой.
– К чертям расслабон.
Том внимательно на нее поглядел.
– Ну, что еще? – сердито спросила она. Том взвесил на ладонях две невидимые массы.
– Свою жизнь ты закончишь либо на пьедестале, либо в пластиковом мешке. И я пытаюсь понять, где именно.
– Можно подумать, вам не все равно, – фыркнула Зоя.
– А мне платят деньги за то, чтобы мне было не все равно, понятно? Это моя работа. С хорошим тренером ты могла бы стать классной чемпионкой.
– Мне тренер не нужен. Мне нужны гонки.
– Тогда давай-ка договоримся. Если я разрешу тебе гонку с Джеком, то ты разрешишь мне целый месяц тебя тренировать. Если к концу месяца ты по-прежнему будешь считать, что тренер тебе не нужен, я выпущу тебя на волю. Может быть, снабжу каким-нибудь устройством, чтобы копам было легче разыскать твой труп. Идет?
– Идет! – усмехнулась Зоя. Том потрепал ее по плечу.
– Умница. А теперь скажи, как именно ты хочешь соревноваться с Джеком? Если это будет спринт, шансов у тебя никаких, ты это понимаешь?
Зоя посмотрела вниз – туда, где Джек все еще болтал с Кейт. Для велосипедиста он был слишком крупным – рост шесть футов, к тому же сплошные мускулы, ни капли жира. Длинные кости, на которых крепились мышцы ягодиц и мышцы брюшного пресса. Ну просто живое пособие по анатомии. Зоя придирчиво смерила его взглядом. Изъянов не нашла.
– Длинная дистанция? – спросила она.
– Не могу с тобой не согласиться. Быть может, он проедет несколько кругов и погаснет. В гонке преследования когда-нибудь выступала?
Зоя кивнула. Индивидуальная гонка преследования была самым простым видом соревнований. Два гонщика стартовали с противоположных сторон трека и, двигаясь против часовой стрелки, преследовали друг друга. С самого старта нужно было брать высочайшую скорость. Победителем становился тот, кто нагонял соперника. Если ни тому, ни другому это не удавалось, побеждал тот, кто первым заканчивал дистанцию.
