Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Неприятным открытием для меня явилось то обстоятельство, что научные идеи, пока их исследовали и разрабатывали, съедали массу времени, следовательно, и средств. Постепенно я привык к этому, но вначале только ахал: три года разрабатывали конструкцию машин; год создавали опытный образец; год его испытывали, переделывали и «доводили»: год готовили техническую документацию; еще год переходили к освоению серийного выпуска таких машин. Итого – семь лет. Ну а если речь шла о сложном технологическом процессе, когда для его отработки требовались полупромышленные установки, могло не хватить и семи лет. Конечно, простенькие машины создавались гораздо быстрее. И все же цикл полного претворения в жизнь крупной научно-технической идеи обнимал, в среднем, как правило, до десяти лет. Утешало то, что мы обгоняли многие зарубежные страны, ибо мировая практика показывала тогда средний цикл 12-летним.
Здесь-то и выявлялось преимущество социалистического планового хозяйства, которое позволяло концентрировать средства в нужных обществу областях и направлениях вопреки чьей-то сугубо личной воле. Между прочим, тут имеется огромный резерв прогресса: если сократить время реализации идей на несколько лет, это сразу даст стране увеличение национального дохода на миллиарды рублей.
Еще один путь к тому, чтобы поскорее получить отдачу от вложенных средств, – временное приторможение некоторых строек при чрезмерно большом их количестве. Законсервировать одни, а за этот счет форсировать возведение других предприятий и начать получать от них продукцию – неплохое решение проблемы, но, увы, тоже ограничиваемое конкретными условиями. Если бы, например, в 1938–1941 годах мы не строили сразу много крупных объектов в разных местах страны, то не имели бы после начала Великой Отечественной войны необходимого производственного задела, и тогда оборонная промышленность могла бы оказаться в прорыве.
Сталин и кредитная реформа. Наши достижения
Государственная работа – дело исключительно сложное. Замечу, что более 10 лет (с 1935 по 1946 год) я не был в отпуске. И среди наркомов не я один. В августе 1939 года я было отправился отдыхать, но уже через пять дней был отозван в Москву. Вообще все работники госаппарата трудились с предельным напряжением. И если случались у нас ошибки, то это чаще всего были ошибки поиска, спутники роста…
В связи с этим хочется рассказать об одном эпизоде, связанном с обсуждением в 1940–1941 годах проекта реформы советского кредита, которую готовил Госбанк и отвергал Наркомат финансов СССР.
Наркомфин и Госбанк – это такие окна, через которые можно увидеть отчетливо все происходящее в народном хозяйстве: и в процессе общественного воспроизводства, и в создании совокупного общественного продукта, и в распределении национального дохода, и в осуществлении государственной экономической политики. Ведь при сохранении товарно-денежных отношений социалистическое воспроизводство совершается с участием денег и кредита, на основе разветвленных финансов. Чтобы понимать, как в этих условиях действуют законы развития социалистической экономики, как проявляются экономические категории, преломляемые через призму финансов, нужно абсолютно осмысленно представлять себе содержание финансов и функционирование финансовой машины, пути использования ее для руководства общественным производством и повышения его экономической эффективности.
Основным звеном финансовой системы является у нас государственный бюджет. Весь финансовый аппарат, начиная с наркомата (министерства) и кончая районным финотделом, участвует в формировании госбюджета, составляет его, затем представляет на партийно-правительственное рассмотрение. А когда Верховный Совет СССР утвердит правительственные предложения и примет закон о госбюджете, именно финансовый аппарат, опять-таки сверху донизу, будет определять со своей стороны конкретные финансовые взаимоотношения государства и народного хозяйства, государства и общества. В формировании бюджета Госбанк участвует лишь косвенно, как исполнитель бюджета в порядке кассового обслуживания, причем действует в данной сфере на основе положений и инструкций, разрабатываемых Наркоматом (Министерством) финансов СССР. Таковы «исходные позиции», с которых оба учреждения обсуждали проект реформы.
Скажу сразу, что упомянутая реформа в целом не была нужна. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что партия и правительство не провели ее ни тогда, ни позднее. С самого начала дитя оказалось мертворожденным. Зачем же тогда рассказывать о госбанковском проекте? А затем, что он не просто стал на какой-то срок жизненной реальностью, пусть временной, но и отнял у руководящих органов очень много месяцев и сил, заставив их заниматься данным делом. Тем самым эта история приобретает особую поучительность с точки зрения общегосударственной работы. К тому же она вообще небезынтересна, ибо дает некоторое дополнительное представление о людях и событиях.
В чем же расходились позиции НКФ и Госбанка? НКФ основывался на следующих соображениях: в каком направлении развивался наш кредит? Он непрерывно совершенствовался во имя обеспечения высоких темпов роста общественного производства. В СССР действительно проводились кредитные реформы. Хороша та реформа, которая ускоряет реализацию продукции и обращение товарно-материальных ценностей, способствует росту товарооборота, упрощает доставку товара от производителя к потребителю, не нарушая в целом социалистического характера финансовых отношений. Добиться этого можно, если обосновать реформу необходимыми экономическими и политическими предпосылками, то есть связать ее теоретически и практически с нашим общим делом. Но если жизнь не обязательно требует нововведений, если вопрос можно решить по-иному, то неоправданные перестройки только нанесут ущерб.
В данном случае все началось с очередного вопроса «банкиров» о том, почему это Наркомат финансов СССР рассматривает кредитные и кассовые планы Госбанка? Мы ответили: такова многолетняя практика. Сложилась же она вследствие необходимости увязывать названные планы с наличием общегосударственных ресурсов и госбюджетом. А последними ведает Наркомфин. Ответ не убедил «банкиров».
Сначала от наркома устно потребовали добровольного согласия на перемены. Ссылаясь на экономическую нецелесообразность идеи и на существующую государственную практику, я отказался. Тогда-то и возник проект «кредитной реформы». В конце 1940 года он был представлен на рассмотрение Совнаркома СССР. Имелось в виду затронуть очень многое. Упомяну об основных предлагавшихся нововведениях: ввести краткосрочный коммерческий кредит и векселя; ввести кредитование по обороту; расчеты и платежи предприятий и хозяйственных организаций по кредиту, а также расчеты покупателей с поставщиками должны производиться до взносов в бюджет; предусматриваемые госбюджетом ассигнования на пополнение оборотных средств предприятий и хозорганизаций должны передаваться последним не через финансовые органы, а через Госбанк; недостача в оборотных средствах предприятий и хозорганизаций, возникшая в результате убытков или невыполнения плана по прибыли, должна автоматически покрываться из госбюджета.
В целом предложения можно было разделить на четыре группы. Одни (большинство) являлись пережитком уже пройденного нами этапа. Другие – забеганием вперед. Третьи, примерно соответствуя переживаемой полосе, не отвечали реальным возможностям государства с точки зрения материального обеспечения. Четвертые могли быть приняты. А в совокупности первые три грозили, как показалось сотрудникам НКФ, расшатать дело социалистического строительства, хотя никто, естественно, к этому не стремился.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
