Ему вдруг стало стыдно за сказанную банальность, штампы наверняка режут слух Николь.
— Но, — продолжала Николь, не обратив внимания на реплику Филипа, — давай смотреть правде в глаза: эта профессия приносит деньги. Особенно при папиных связях.
Филип слегка растерялся.
— Но ведь твой отец занимается разводами. Если ты будешь сражаться за права детей…
Николь безмятежно улыбнулась.
Филип кивнул. Да, он не видел в этом ничего плохого.
— У тебя очень хорошая мама, — неожиданно сказала Николь.
Он улыбнулся.
— Папа, по-моему, втайне надеется, что я стану такой, как твоя мама. Домашней, уютной.
При последних словах она едва заметно поморщилась.
— Нет, Николь, ты на мою маму ни капли не похожа.
— О да, я совсем другая.
— Ты независимая женщина.
— Именно.
— И умная.
— На редкость.
— И точно знаешь, чего хочешь.
Она откинулась на спинку стула и сделала еще глоток кьянти.
— Филип, ты сам знаешь, что такое юридический колледж. Занятия, занятия, занятия и никакого времени для личной жизни. Да, я хочу жить. Хочу обедать так, как сегодня, и не одна. Я хочу, чтобы рядом был человек, который понял бы мои запросы и не стал меня ломать. И я хочу, чтобы он любил меня. — Николь слегка встряхнула стакан. — Как тебе моя программа?
Во всяком случае, у нее не было жениха в Сан-Антонио.
Глава 10
Простыни на ее постели были мятыми и не совсем свежими.
Филип лежал на спине и, улыбаясь, наблюдал, как пляшут в лучах рассветного солнца пылинки, похожие на крохотные звездочки. Его с детства интересовало, почему эти пылинки кажутся такими гладкими, почему не склеиваются в комки и не разлетаются. Сейчас он едва не рассмеялся от того, что задумывается над такими глупостями.
Начиналась суббота — это значило, что сегодня за ним не будет следить недреманное око брата. Этот день он собирался посвятить поискам ребенка Джесс.
Во всяком случае, нужно составить план дальнейших действий.
Впрочем, Джесс, наверное, не рассердится.
Филип бездумно разглядывал высокий потолок в спальне Николь и прислушивался к ее ровному дыханию. Ночь была… роскошной. Жаркой, страстной, сводящей с ума. Никаких свадебных колоколов — любовь ради любви. Секс ради секса. Удовлетворение человеческих потребностей, а может быть, и страсти. Великолепная ночь!
Он оглядел просторную комнату. Здесь явно не хватало руки дизайнера. Высокие с полукруглым верхом окна ничем не украшены. Ни картин, ни статуэток, ни «тканей». Только простые книжные полки без стекол, а на них книги по юриспруденции. Книги лежали и на металлическом столике для компьютера, и на покрывающем пол истертом ковре. Да, Николь верно призналась, что она не «домашняя».
Филип опять улыбнулся. Конечно, у него самого беспорядок в квартире, зато там тепло, и три цветка в горшках явно чувствуют себя неплохо. А на стенах у него фотографии с марафона, в котором он участвовал, и две акварели Пи-Джей — пейзажи Хэмптона[8]. Там Пи-Джей жила с Бобом Джеффи, своим давним любовником. Тот собирался на ней жениться, но после ее смерти перекочевал в Австралию.
Филип посмотрел на голое окно и в который раз подумал о том, что волшебница Джесс вкладывает всю душу в свои шторы. Как могла бы она преобразить эту комнату!
Николь заворочалась рядом с ним, протерла глаза, пригладила волосы. Филипу захотелось прикоснуться к ней и провести утренний сеанс. Может, лучше всего начинать новый день с любви?
Но он не успел осуществить свое намерение. Николь рывком поднялась и села.
— В этой части нашей программы мне пора приготовить завтрак, — сказала она.
Филип рассмеялся:
— Правильно. Но ведь ты не домашняя.
Николь натянула майку.
— Ну не до такой же степени! У меня есть булочки с черникой и апельсиновый сок.
Филип предпочел бы кофе, если уж секса не будет.
— Кофе нет, — объявила она, прочитав его мысли. — Я его не пью.
— Сойдет и апельсиновый сок. А булочка — это здорово.
Подождав, пока Николь скроется за дверью ванной, Филип встал и оделся. Он сознавал, что его застенчивость нелепа, но ничего не мог с собой поделать. Почему-то ему казалось, что голым уместно быть только во время акта любви.
Надевая сорочку, Филип еще раз с сожалением подумал, что утром ничего уже не будет. Все ли любовники Николь столь уступчивы? Накануне она сказала, что нуждается в человеке, понимающем ее запросы и не пытающемся сломать ее. Намек совершенно ясен: если Филипа эти требования не устраивают, она найдет себе кого-то другого. А если она полюбит?.. Да при чем тут любовь? Студентам юридического колледжа некогда разбираться в сложных чувствах, у них и без того достаточно занятий.
Неудивительно, что юристы — низшая, презренная каста. А как бы отреагировала Джанина Аршамбо, узнав, что девушка, которую она нашла для холостяка сына, вовсе не намерена ни в кого влюбляться?
Чтобы проверить, в порядке ли его волосы, Филип огляделся в поисках зеркала. Но зеркала в комнате не было, и свое смутное отражение он увидел только в оконном стекле.
— К вашим услугам, — объявила Николь, выходя из ванной.
В очень тесной комнате стоял старомодный бачок с унитазом. Филип воспользовался им и взмолился о том, чтобы нажатие ручки повлекло за собой струю воды, ибо сомневался, действует ли это устройство. К счастью, молитва его была услышана. Здесь же был душ, и Филип с удовольствием воспользовался бы им, но на крючке с внутренней стороны двери висело только одно полотенце. Он сразу понял, что Николь не собиралась оставлять его надолго, поэтому ограничился тем, что сполоснул лицо холодной водой, посмотрел на себя в овальное зеркальце, висевшее над круглой раковиной, пригладил мокрой ладонью торчащие вихры и вышел в тесную кухню.
— У меня с утра занятия, — сообщила ему Николь.
Она успела надеть другую майку (явно слишком большого размера), джинсы и заколоть волосы большой серебряной булавкой.
Кивком Николь указала ему на тумбочку возле раковины.
— Завтрак на столе. Прошу прощения, но больше ничего нет.
Филип подошел к тумбочке. На квадратной салфетке лежала довольно большая булочка, а рядом стоял небольшой прямоугольный пакет с соком. Филип улыбнулся, увидев, что Николь вскрыла целлофановую упаковку и вставила соломинку в отверстие. Подумаешь, не домашняя!
