– Звучит недурно, – откликнулся Вернон, нахлобучивая шляпу и сдергивая с вешалки куртку. – Загляну позже, если Лаура опять меня вытурит.
Вид у бедняги Джозефа был такой, словно он вот-вот расплачется от досады.
– Эта женщина, что называется, первый сорт, сынок. Так и заруби себе на носу. Надеюсь, она-то и родит мне правнучка.
– Ты бы меньше об этом говорил, – удрученно посоветовал Вернон. – А то сглазишь.
– Ничего не могу поделать, – вздохнул старик. – Все мечтаю, чтоб ты остепенился…
– Остепенился? Это я-то? – ухмыльнулся Вернон, засовывая банку пива в карман куртки. – Пока, дед, увидимся позже.
– Ты смотри, улещивай ее вовсю! – крикнул Джозеф ему вслед, и внук не сдержал ухмылки.
Лаура Фортман на дешевую лесть не купится. Прямодушная, остроумная, храбрая и застенчивая одновременно, она собеседника насквозь видит… Читает как раскрытую книгу. Такую вокруг пальца не обведешь!
По пути к городу Вернон прикидывал возможные варианты. И оказалось, что их раз, два и обчелся. Если Лаура не беременна, можно выбросить ее из головы… а за кремовыми рулетиками посылать деда. Или можно продолжить за нею ухаживать, надеясь в один прекрасный день снова заманить ее в постель… и еще раз, и еще!
А вот если беременна, все существенно упрощается… Вроде как. Он женится на Лауре и заберет ее на ферму, где их будущий сын, подрастая, будет постигать азы коневодства. Или… в принципе можно и не жениться, а оформить опеку над ребенком. Впрочем, это решение вовсе не казалось Вернону таким уж удачным. Он ровным счетом ничего не знает о детях, как же станет управляться с грудным младенцем? Разве что мысль о внуке приманит его матушку в родные края…
А еще можно закрыть глаза на всю эту историю и сделать вид, что ребенок вообще не его. Такому повороту событий Лаура только порадуется. Похоже, перспектива продолжения отношений ей вовсе не улыбается – неважно, идет ли речь о законном браке или об ухаживании. Но ведь он ей нравится, хоть чуть-чуть, да нравится, иначе они бы не оказались под кухонным столом в ту ночь. Так что этот вариант тоже отпадает. Если он, Вернон, сделал женщине ребенка, то твердо намерен быть ему хорошим отцом… даже если родится девчоночка.
Вернон припарковал машину на площадке за домом и, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел на второй этаж. Да, он готов очертя голову броситься в омут брака, если другого выхода нет… Он поступит как должно.
Словом, Паркинсон был готов взглянуть в лицо судьбе… но, сколько бы ни жал на кнопку звонка, за дверью царило безмолвие. Судьба вовсе не дожидалась его… по крайней мере, дожидалась не здесь. Так что Вернон с убитым видом спустился вниз, завернул за угол и поднялся на крыльцо кафе-кондитерской. Он не обращал внимания ни на прохожих, кутающихся в меховые пальто и куртки, ни на пронизывающий ветер, в котором уже чувствовалось дыхание зимы… Он не услышал, как кто-то через улицу окликнул его по имени. Глаза его были прикованы к тускло мерцающему стеклу… и к женщине с длинными, вьющимися каштановыми волосами, что протирала столы исполненными спокойной грации движениями.
Словно ощутив его взгляд, Лаура подняла голову – и тряпка застыла в воздухе. Внутри кафе горел свет, так что Вернон отчетливо различал знакомые черты прекрасного, словно изваянного из слоновой кости лица. Указательным пальцем он начертил в воздухе знак вопроса.
Поколебавшись мгновение, Лаура утвердительно кивнула. И у Вернона Паркинсона на миг остановилось сердце.
9
– Мне не нужна твоя помощь, – сказала Лаура, поднимая с пола увесистую коробку.
– Да, разумеется, – ехидно отозвался Вернон, решительно отбирая у нее ношу, – ты и сама отлично справишься.
– Справлюсь, – подтвердила Лаура, но у него было свое мнение на этот счет.
Женщина в положении не должна носить тяжестей. И напрягаться тоже не должна. А ведь ей еще предстоит украшать зал, и накрывать столы, и разносить напитки и сладости… Черт бы подрал эту помолвку!
Виолетта и Паоло, исполненные сознания собственной значимости, раскладывали в углу бумажные фонарики. Вернон принес из кладовки еще несколько внушительных коробок и поставил под окном одну на другую. Он сам не знал, как так вышло, но Лаура наотрез отказалась обсуждать с ним подробности своей беременности, пока не закончит подготовку к банкету. Да эта женщина – настоящий трудоголик, осознал Паркинсон и взглянул на Лауру с возрастающим уважением.
– Стало быть, прямо здесь прием и устроим? – деловито осведомился он.
По потолку тянулись гирлянды разноцветных лампочек. В камине – еще одна инновация, добавленная Лаурой к кафе-кондитерской, – гудело жаркое пламя. В обычные дни камин выполнял чисто декоративную функцию, но по большим праздникам его торжественно зажигали, что усиливало ощущение домашнего уюта. В подсвечниках стояли новехонькие восковые свечи – их предстояло зажечь с приходом гостей. В отблесках огня загадочно переливалась и мерцала позолота, а красный бархат обивки кресел словно мягко светился изнутри.
– Что еще за прием? – Лаура открыла первую из коробок и принялась извлекать оттуда изящных гуттаперчевых амурчиков со стрелами, подвесных голубков и прочие «тематические» украшения.
– Прием в честь нашей помолвки. Мы ведь это событие тоже отпразднуем, правда?
Молодая женщина демонстративно проигнорировала вопрос.
– Если я поставлю торт вот сюда, надеюсь, никто возражать не станет, – размышляла она вслух, накрывая центральный стол бархатной скатертью с золотыми кистями. – Пожелания записывала Линн, так что кто его знает…
– Лаура, – настойчиво произнес Вернон, завладевая ее рукой. Пальцы молодой женщины были совсем холодные; удивительно ли, что молодой человек попытался согреть их в своих ладонях? – Радость моя, поговори же со мной!
– Будь добр, дай мне закончить работу, – запротестовала Лаура, но руки не отняла.
Они стояли совсем рядом, спиной к залу и словно отгородившись от всего мира. Детишки весело щебетали в уголке, распаковывая очередную коробку.
– Сейчас-сейчас, – пообещал он, поднося хрупкую кисть к губам. Лаура вздрогнула, потому что кончики пальцев будто опалило жаром. Вот теперь все ее внимание сосредоточилось на Верноне, а тому только того и надо было. – На вкус ты точно глазурь, – прошептал он.
– Сливочный крем, – мечтательно поправила молодая женщина. – Родители невесты заказали ванильный торт с розочками из сливочного крема…
– Здорово, – похвалил Вернон, целуя тонкие пальцы по очереди. – А когда мы поженимся?
– Я не могу…
Не желая слышать возражений и отказов, Вернон поцелуем заставил ее умолкнуть. Он по-прежнему удерживал руки Лауры в своих, так что вырваться она не могла. Молодой человек припал к ее губам с исступленностью влюбленного, не целовавшего своей девушки вот уже много месяцев. Сладость и страсть, с замирающим сердцем подумал он. И еще какая страсть! Они двое вспыхивают, как спички, от первого же прикосновения… Сколько же наслаждений сулит им медовый месяц!
