Просить дважды я не заставила. Дело в том, что я действительно уже начинала беситься от необходимости себя сдерживать, и вот–вот начала бы откровенно рычать. А так… с великого хозяйского дозволения схватила прямо руками какой‑то немалых размеров кусок и, впившись в него зубами… заурчала.
И как‑то стыдно вдруг стало. Показала себя истинной дикаркой. Так и не выпустив из рук кусок, но перестав жевать и жутко краснея, поднимаю смущённый взгляд на тепло и одобряюще улыбающуюся маркизу. И на душе так сразу светло стало, стыд как рукой сняло, и с новой силой вгрызлась в кусок так и не доеденного мяса.
К тому моменту как сытая и почти довольная жизнью я, закончив с трапезой вытирала салфеткой руки, распахнулась дверь, и в столовую залу, держа в руках клетку с княгиней, вошёл лорд Элифан.
— Я решил, что до тех пор, пока не разберёмся с возникшими проблемами, вы, Екатерина, поживёте здесь, — сказано твёрдо и, судя по всему, данное решение магистра обсуждению не подлежит. — Но это не означает, что можно увиливать от обязанностей и занятий.
У меня при виде тёзки камень с души свалился. Прихватив прямо рукой горсть крупы с одного из блюд, одарила магистра благодарной улыбкой и кинулась к клетке. Судя по реакции княгини, бедолага успела наволноваться за время моего отсутствия. Ещё бы! Ведь пропади я, и ей светит пожизненное пребывание в этой серой шкурке. Хотя и голодной она не выглядела, видать Алсея нет–нет, а подкармливала кроху.
Жизнь вдруг превратилась в сказку. Забылись все горести и печали, даже вгоняющую в тоску мысль о необходимости вернуться домой я теперь гнала прочь. Всему виной были неимоверное обаяние новоиспечённого мужа и ведомые им же увлекательные занятия на лужайке возле замка.
К вечеру ощущая себя самым счастливым в мире человеком, я беззаботно смеялась, ужиная в обществе его матушки, сам Элифан умчался куда‑то по внезапно возникшим неотложным делам. Ночью спала как убитая. В этот раз без изматывающих душу и тело сновидений.
Ещё несколько дней пролетели словно во сне, а потом наступил самый ответственный момент: магистр решил, что я уже вполне готова вернуть княгине прежний облик. А вот у меня почему‑то такой уверенности не было. Я боялась, что сделаю что‑то непоправимое. Но хвала всем богам! Мне это удалось.
И вот уже жутко смущённая, ибо очутилась пред нами в неизбежно голом виде княгиня, несмотря на стыд радуется избавлению от моих чар. Что‑то помудрив, магистр отправляет её на землю обетованную, а по возвращению становится серьёзен как никогда. И это настораживает.
— Теперь, когда одна из проблем осталась позади, и у нас осталась всего пара дней до начала твоей учёбы, — всё так же серьёзно произносит он. — Надеюсь ты соизволишь мне рассказать: от кого бежала тогда?
Настроение вмиг испортилось. Об этом не хотелось даже вспоминать, а говорить и тем более. Да и что я могу ему сказать? Да, он хороший, и мне кажется, что почти полюбила его, но раскрыть все свои тайны ещё не готова.
— Милая, пойми, — осторожно, словно боясь спугнуть меня, касается пальцами щеки. Поглаживает. — Я не смогу защитить, если не буду знать от кого, — и понимая, что не убедил, жёстко добавил: — Или ты рассказываешь, или остаёшься здесь!
Вот это уже не честно. Нет, конечно же мне и самой боязно вновь столкнуться с Альрандом. И да, здесь хорошо. Но там мои… пусть и немногочисленные друзья. Там такие интересные учебники, которые обещают не менее увлекательное обучение. И… где‑то там ответ на вопрос как вернуться домой.
— Не заставляй прибегать к магии, — голос звучит хрипло и, кажется, зло.
А я, понимая, что рассказать что‑то всё равно придётся, ломаю голову: о чём стоит говорить, а о чём нет? Ну про ночь с Кхёрном, ясно–понятно умолчу. Дальше?
— Понимаешь… я из другого мира… — поднимаю взгляд, желая увидеть его реакцию, и тону в голубых глазах, а информация сама льётся из моих уст, и хотя и удивляюсь этому, и догадываюсь, что без магии не обошлось, а поделать ничего не могу.
— Значит ты была невестой Кхёрна? Главы божественного пантеона? — невесёлая усмешка. — Повезло, ничего не скажешь. Врагу не пожелаешь такого соперника.
Пожимаю плечами. Из рассказа было ясно, что самозваная, но он на то внимания не обратил.
— И ты жаждешь вернуться в свой мир, — констатация факта и грусть в голосе.
Опять не поспорить. Хотя не настолько уже и хочу, но слово «должна» никто не отменял.
— Там родители… — отводя взгляд, тихо произношу.
— А если я найду способ периодически посещать тот мир, — сказано неуверенно, — ты останешься? — добавил с надеждой.
О, как бы мне этого хотелось! Но как объяснить моему не в меру практичному отцу: где его дочь, почему вечно вне зоны доступа сети? Попыталась это высказать, но объяснить, что значит «вне зоны» и что такое эта самая сеть оказалось непросто.
— И ещё этот принц с Эльмой… — вспоминая очередной пункт из бесконечного перечня моих проблем, вздыхает магистр. — Прости дорогая, но ты останешься здесь. Это не похищение и не арест, — тут же поясняет. — Это необходимая мера для обеспечения твоей безопасности.
Вновь становится не просто грустно — тоскливо! И так опять жалко себя. И так плакать хочется. Хотя… вот допустим смоюсь отсюда, вернусь домой, а что помешает Альранду заявиться туда? И на решение всех проблем у меня от силы недели две, потом родители начнут волноваться. Что предпринять не знаю, но и сидеть на острове сложив ручки не имею права.
В итоге я‑таки убедила магистра отпустить меня в гимназию, где я надеялась найти ответы на свои вопросы. Правда с условием, что на ночь мы вместе будем возвращаться сюда, и я ни при каких обстоятельствах не сниму подаренного накануне обручального кольца, являющегося очень мощным защитным артефактом. Он же в свою очередь, заручившись моим обещанием вернуться назад, поклялся найти способ, позволяющий посещать мой родной мир.
Разошлись мы глубоко за полночь. Ощущая себя разбитой после этих дебатов, приняла ванну и уже улеглась в постель, когда посреди комнаты засияло голубоватое свечение, а миг спустя из него вышел… Кхёрн!
— Шустрая ты! — прошипел бог и в мгновение ока очутившись рядом сорвал с пальчика обручальное кольцо.
«Вот и сдержала обещание», — мелькнула тоскливая мысль и внезапно навалилось безразличие. Если меня и здесь достали, то я‑то в чём виновата? И накатила злость. Нет, не на Элифана. На трижды проклятого, нагло заявившегося в мой маленький сказочный мирок Кхёрна. В памяти всё ещё свежи воспоминания о том дне, когда он, перевернув всё в моих комнатах забрал амулет и как ни в чём не бывало смылся.
Обиженно посмотрела на едва не испепеляющего меня взглядом бога и демонстративно отвернулась, уткнувшись носом в подушку. Со стороны это смотрелось явно по–детски. Вот и Кхёрн, судя по звуку, усмехнулся, а в следующий миг я, несмотря на довольно отчаянное сопротивление, была замотано в собственное одеяло, словно в кокон, переброшена через плечо и… оказалась в квартире Антона! Да — да! Именно в той, что по соседству от родительской «элитки».
