Экипаж мягко качнулся и остановился. Надоеда вскинул голову, спрыгнул с сиденья и громко залаял на дверь.
— Вот мы и дома, — сказал Уотертон, наблюдая, как возрастает тревога на лице Меган.
Ступени откинули вниз, послышался глухой удар. Дверца распахнулась, и в карету с воем ворвался холодный воздух, заставляя вспыхивать тлевшие в печке угли. Надоеда выскочил наружу, продолжая лаять. Рядом с ним выросли Стрэттон и Гастингс. Последний будто невзначай стукнул по руке своего напарника, и оба принялись толкать друг друга локтями, обмениваясь при этом двусмысленными взглядами.
— Что, приехали? — Проснувшийся Фенвик спустил ноги на пол и сел. Одна сторона его головы со слежавшимися белокурыми волосами выглядела приплюснутой. — Я спрашиваю, приехали?
— Да, — сказала Меган слегка дрожащим голосом.
Баррет вышел первым и повернулся помочь ей спуститься:
— Прошу вас, Принцесса.
Меган так долго смотрела на Уотертона, что Фенвик не выдержал:
— Мэгги, ты выходишь или нет?
— Естественно. — Она смерила брата сердитым взглядом и приняла руку Баррета.
Бодрящий ночной воздух обдувал щеки. Над городом чуть заметно мигали звезды, как одеялом прикрытые плотной дымкой. Необычное безмолвие царило над Веллингтон-роуд этой ночью.
Внезапно парадная дверь распахнулась, и вышедшие слуги построились на дорожке, от подъезда до ворот.
Фенвик присвистнул.
— Ничего себе берлога! — Он обогнал Баррета с Меган и с разинутым ртом зашагал мимо слуг.
— О Боже! — Баррет видел, как угрюмо сдвинулись выгнутые брови Меган, когда она окинула шеренгу слуг. — Ваши подданные всегда выходят встречать вас среди ночи?
— Только когда я привожу домой своих невест, — сказал он с нарочитым безразличием.
— Будем надеяться, не целыми партиями, — попыталась улыбнуться она. — В противном случае ваши слуги останутся без сна. В отличие от вас им, должно быть, требуется отдых. — Она проследила глазами пространные очертания Пеллем-Хауса, с его белым палладианским[5]фасадом и куполообразной крышей. В доме горели огни. Прислуга, как видно, хорошо усвоила совиную привычку своего хозяина проводить в бдении ночные часы. — У вас очаровательный дом. Выглядит прямо как дворец.
— Немного великоват, — сказал Баррет, прекрасно зная, что говорит. Это была одна из самых больших вилл в Сент-Джонс-Вуд, а приобрел он ее потому, что ему стало надоедать его последнее жилище. В тот день его снедало нетерпение и он купил лучшее из того, что показал торговый агент. В действительности особняк ему не нравился, и он мало им занимался. Однако сейчас, видя благоговение на лице Меган и сознавая, что им жить под одной крышей — пусть даже только на время этой операции, — он почувствовал странное удовлетворение. И неожиданно для себя с гордостью сказал: — Этот дом строил один из архитекторов Принни.
Она пробежала взглядом по фасаду, подъезду и возносящимся ввысь восьми римским колоннам.
— Какие высоченные!
— Пойдемте, — сказал Баррет, подставляя ей локоть. — Сейчас мы займемся расквартировкой.
Меган приняла его руку и пошла сквозь строй слуг, с улыбкой приветствуя каждого. Когда они с Барретом уже поднялись по лестнице, с верхней ступеньки сошел невысокий коренастый мужчина с нервически подергивающейся щекой. Молодой человек приблизился к Меган и, сильно волнуясь, отвесил ей низкий поклон.
— Миледи.
Баррет представил их друг другу.
— Коутс, это маркиза Уотертон. Принцесса, это Коутс, наш дворецкий.
Меган улыбнулась и обратилась к дворецкому столь дружелюбным тоном, что любой человек почувствовал бы себя непринужденно.
— Коутс, я хочу просить вас об одном одолжении.
— О чем угодно, миледи.
— Я очень привязана к Ривзу, — начала она. — Это мой дворецкий. Может, он даже уже здесь, — она обернулась посмотреть на длинную подъездную аллею, — хотя кареты что-то не видно. Но в любом случае я буду вам очень признательна, если вы его приветите. Ривз — очень старый человек, и работа — это единственное, что его поддерживает. Без нее он, наверное, давно бы утратил интерес к жизни. Я понимаю, ему не по силам управиться с таким огромным домом. Но если бы вы позволили ему помогать вам, я считала бы себя вашей вечной должницей.
Коутс прямо-таки светился. Без сомнения, Меган нашла в нем поклонника до конца своих дней.
— Миледи, я с радостью сделаю для вас все, что вы желаете.
— Спасибо, Коутс.
— Пойдемте, — сказал ей Уотертон. — Я покажу вам вашу комнату.
Меган быстрым нервным движением облизнула губы. Он тотчас вспомнил их вкус и, подумав о том, что должен будет оставаться в соседней комнате, мысленно застонал.
Баррет открыл дверь. Он почувствовал, что Меган наблюдает за ним, и тоже взглянул на девушку. В глубине его глаз была такая же густая синь, как во время того поцелуя на Уэймут-стрит.
То, что Меган пыталась подавить еще раньше, вновь заполонило сознание. Воспоминания всплыли с такой ясностью и во всех деталях, что ее даже бросило в жар. И она должна была честно признаться — память вызвала к жизни желание. Меган хотела, чтобы он повторил все сначала. Дрожащими руками она стянула перчатки, сняла накидку и повернулась к нему.
Суровое лицо Баррета выражало решимость.
— Я оставляю вас, — сказал он. — Вам нужен отдых.
Меган взглянула на него с недоверием.
— Вы уходите?
— Да. Есть небольшое дело.
— В три часа ночи? — удивилась она.
— Да. Увидимся позже. — Бросив короткий взгляд в ее сторону, он вышел и захлопнул дверь.
Обхватив себя руками, Меган уставилась на закрытую дверь, соединяющую их комнаты. Забытое детство вновь заставило вспомнить о себе.
Фенвик-Холл. Мерцающие свечи. Прыгающая тень девочки на розовой мраморной плитке. Меган осторожно подходит к двери отцовского кабинета. Пальцы ее впиваются в дерево, когда она плотно прижимает ухо к двери.
— Через два месяца девочке стукнет шестнадцать. Она должна появляться в обществе. И мы должны позволить ей этот дебют. — Уильям Фенвик говорил, как обычно, на одной ноте.
Если отец сохранял свою естественную невозмутимость, то возбужденная Лилиан Фенвик со своей трескотней являла собой полную противоположность.
— Неужели ты думаешь, что найдется джентльмен, который ее возьмет?
— Разумеется. Когда-нибудь она встретит такого человека.
— Не с ее ужасной сыпью.
— Но это временно.
