– А ты парень смышлёный! – сказал комиссар, когда они бежали к машине.
– Азбука сыскного дела, – важно отозвался знаменитый сыщик Блюмквист. Но тут же вспомнил, что ещё совсем недавно хотел быть обыкновенным Калле, и скромно добавил: – Просто мне как-то в голову пришло…
Они мчались дальше с такой скоростью, аж дух захватывало. Все молчали, пристально глядя вперёд. Поворот… Машина заскользила.
– Смотрите! – крикнул Бьёрк.
В ста метрах впереди виднелся автомобиль.
– Это они, – заверил Калле. – Чёрный «вольво»!
Полицейский Сантессон делал всё, что мог, стараясь выжать ещё бо́льшую скорость. Но расстояние между ними и чёрным «вольво» не сокращалось. Кто-то смотрел в заднее стекло. Грабители, очевидно, поняли, что их преследуют.
«Ещё немножко, и я упаду в обморок, – подумала Ева-Лотта. – До сих пор ещё ни разу не падала».
Сто десять километров в час. Теперь полицейская машина медленно, но верно нагоняла беглецов.
– Ложитесь, ребята! – вдруг скомандовал комиссар. – Они стреляют!
Он толкнул всех троих на пол. И как раз вовремя: пуля пробила ветровое стекло.
– Бьёрк, вам там удобнее, возьмите мой пистолет и ответьте им!
Комиссар передал пистолет Бьёрку, сидевшему впереди.
– Стреляют! Фу чёрт, как стреляют! – шептал Калле, сидя на полу.
Бьёрк высунул руку в боковое окно. Он был не только гимнаст, но и отличный стрелок. Вот он тщательно прицелился в правую заднюю шину «вольво». До неё было всего двадцать пять метров. Раздался выстрел, и чёрный «вольво», забуксовав, съехал в канаву. Полицейская машина поравнялась с ним.
– Быстро выходите, пока они не вылезли! – крикнул Стенберг. – Ребята остаются здесь!
В одно мгновение полицейские окружили разбитый «вольво». Ничто на свете не могло заставить Калле лежать на полу. Он должен был встать и посмотреть.
– Тот, кто за рулём, и дядя Бьёрк держат пистолеты наготове, – докладывал он Андерсу и Еве-Лотте. – Толстый комиссар дёргает дверь. У-юй, как они схватились! Это Редиг, у него тоже пистолет. Трах! Дядя Бьёрк ему ка-ак даст, он даже пистолет уронил. А вон дядя Эйнар, у него пистолета нету, он просто дерётся, а теперь… а теперь они надевают наручники на этого типа и на Редига тоже! А где Противный? Вон они его вытаскивают. Он, кажется, без сознания. Ну до чего же здорово! А сейчас, представляете…
– Да замолчи ты, мы и сами не слепые! – раздался вдруг голос Андерса.
Битва была окончена. Дядя Эйнар и Бледный стояли перед комиссаром. Противный лежал рядом, на земле.
– Кого я вижу! – воскликнул комиссар. – Да это же Артур Берг! Вот уж действительно приятная неожиданность!
– Кому приятная, а кому нет, – протянул Бледный, злобно глядя на комиссара.
– Что правда, то правда. Видал, Сантессон? Мы же изловили самого Артура Берга!
«Вот это память – все фамилии помнит!» – с восхищением подумал Калле.
– Калле, – позвал комиссар, – пойди-ка сюда! Тебе, наверное, приятно будет узнать, что с твоей помощью нам удалось поймать одного из самых опасных преступников в стране.
Даже Артур Берг чуть поднял брови, когда увидел Калле, Андерса и Еву-Лотту.
– Надо было застрелить этих сосунков, как я и хотел, – сказал он спокойно. – Не делай добра людям – только неприятности наживёшь.
Противный открыл глаза.
– А вот ещё один старый знакомый и постоянный клиент полиции! Послушайте, Крук, вы же как будто собирались стать честным человеком? Так, кажется, вы говорили, когда мы виделись в последний раз?
– Да, но я хотел сначала обзавестись небольшим капиталом. Чтобы быть честным, нужны деньги, господин комиссар.
– А вы? – Комиссар повернулся к дяде Эйнару: – Вы впервые подвизаетесь на этом поприще?
Дядя Эйнар опустил глаза.
– Да, – сказал он. Потом со злобой взглянул на Калле. – По крайней мере раньше я не попадался. Я бы и сейчас вывернулся, если бы не этот суперсыщик! – И он изобразил нечто, напоминающее улыбку.
– А теперь посмотрим, где драгоценности. Сантессон, загляни в машину! Они там, наверное.
Да, железная коробка была там.
– У кого ключ? – спросил комиссар.
Дядя Эйнар неохотно протянул ключ. Все затаили дыхание.
– Ну-с, посмотрим, – сказал комиссар и повернул ключ.
Коробка открылась. Сверху лежал листок бумаги. Крупная надпись гласила: «Тайные бумаги Белой розы».
Комиссар разинул рот от удивления. Впрочем, не он один, дядя Эйнар и двое его приятелей тоже. Артур Берг с ненавистью взглянул на дядю Эйнара. Комиссар порылся в коробке, но, кроме бумаг, камешков и разной другой дребедени, ничего не обнаружил.
Первой прыснула Ева-Лотта. Её громкий и озорной смех послужил сигналом для Калле и Андерса. Они тоже расхохотались. Друзья стонали от смеха и держались за животы.
– Ради всего святого, что это с ними? – воскликнул растерянно комиссар. Потом повернулся к Артуру Бергу: – Так, вы уже успели припрятать краденое. Ничего, мы из вас всё вытрясем.
– Н-не н-надо ничего вытряхивать, – с трудом выдавил из себя Андерс, икая от смеха. – Я знаю, где оно. Оно в нижнем ящике комода на чердаке.
– А это что? Где они это взяли? – Комиссар показал на железную коробку.
– В верхнем ящике!
Ева-Лотта вдруг перестала смеяться и повалилась на край канавы.
– Смотрите, девчушка-то как будто в обмороке, – сказал Бьёрк и поднял Еву-Лотту. – Ничего удивительного.
Ева-Лотта с трудом открыла голубые глаза.
– Конечно, ничего удивительного – я же за весь день съела только булку.
17
Знаменитый сыщик Блюмквист лежал, развалившись, под грушевым деревом. Да-да, сейчас он был знаменитый сыщик, а не просто Калле. Об этом говорилось даже в газете, которую он держал в руке. Заголовок гласил: «Знаменитый сыщик Блюмквист», а затем следовала фотография. Казалось бы, она должна изображать зрелого мужа с глубокими морщинами и пронизывающим взглядом. Но нет, лицо, глядящее с газетной полосы, удивительно напоминало Калле, и с этим ничего нельзя было поделать.
