Книга Узник Неба - Карлос Руис Сафон

Поздно вечером, в то самое время, когда Фермин разворачивал сверток, который передал ему из коридора доктор Санауха, черный «студебекер» вез господина коменданта по дороге, спускавшейся от крепости Монтжуик к темным городским улицам, огибавшим порт. Шофер Хайме с особым старанием объезжал рытвины и прочие неровности, которые могли бы причинить неудобство пассажиру и нарушить течение его мыслей. Новый комендант не походил на своего предшественника. Прежний комендант имел привычку по пути заводить с Хайме разговор, а порой садился на переднее сиденье, рядом с шофером. Комендант Вальс обращался к нему лишь по необходимости, отдавая приказания, и крайне редко встречался с ним взглядом, разве только Хайме совершал ошибку, например, наезжал на камень или делал резкий поворот. Тогда глаза коменданта вспыхивали в зеркале заднего вида, как светляки, а лицо искажала недовольная гримаса. Комендант Вальс не разрешал включать радио, заявляя, что передачи, которые транслируются в эфире, оскорбляют его интеллект и вкус. Он также не позволял Хайме прикреплять к щитку фотографии жены и дочери.

К счастью, в столь поздний час машин не было, и дорога не преподнесла неприятных неожиданностей. Автомобиль мгновенно проскочил казармы Атарасанас, обогнул памятник Колумбу и въехал на Рамбла. За две минуты машина домчалась до кафе «Опера» и остановилась. Зрители театра «Лисео», находившегося на противоположной стороне улицы, уже зашли в зал перед вечерним спектаклем, и бульвар Рамбла выглядел совершенно безлюдным. Шофер вышел из машины и, удостоверившись, что поблизости никого нет, открыл дверь для Маурисио Вальса. Господин комендант ступил на землю и равнодушно скользнул взглядом вдоль бульвара. Поправив галстук, он отряхнул плечи пиджака ладонями.

— Жди здесь, — велел он шоферу.

Кафе, куда зашел господин комендант, было почти пустым. Часы над стойкой показывали без пяти десять. Вальс ответил кивком на приветствие официанта и сел, выбрав столик в глубине зала. Он неторопливо снял перчатки и вынул серебряный портсигар — подарок тестя на первую годовщину свадьбы. Закурив сигарету, господин комендант обвел взором старое кафе. Официант приблизился к нему с подносом в руке и протер столешницу влажной тряпкой, издававшей запах щелочи. Презрительный взгляд, брошенный на него господином комендантом, служащий проигнорировал.

— Что сеньор будет заказывать?

— Две порции мансанильи.

— В одну чашку?

— Нет, в разные.

— Кабальеро ждет спутника?

— Естественно.

— Прекрасно. Желаете что-нибудь?

— Мед.

— Хорошо, сеньор.

Официант вальяжно отправился выполнять заказ. Господин комендант тихо пробормотал в его адрес нечто уничижительное. Радиоприемник на стойке бара бормотал какие-то сентиментальные советы, разбавляя их рекламой косметических средств «Белла Аврора», ежедневное использование которых гарантировало молодость, красоту и цветущий вид. Через четыре столика от Вальса сидел пожилой человек, как будто задремавший с газетой в руках. Остальные столы были не заняты. Не прошло и пяти минут, как появились две чашки травяного чая, над которыми поднимался ароматный горячий пар. Официант нарочито неторопливо разместил их на столе, потом выставил горшочек меда.

— Это все, кабальеро?

Вальс кивнул. Выждав момент, когда официант вернется за стойку, он достал из кармана флакон, отвинтил пробку и покосился на второго посетителя, который по-прежнему клевал носом над газетой. Официант, протирая бокалы в баре, повернулся к залу спиной.

Зажав флакон в кулаке, Вальс опрокинул его содержимое в чашку, стоявшую на противоположном конце стола. Затем добавил в чай щедрую порцию меда и размешивал ложечкой до тех пор, пока мед полностью не распустился. По радио зачитывали плаксивое послание какой-то сеньоры Бетансос. Эта особа, видно, сильно допекла мужа, поскольку он показал ей небо с овчинку, сбежал с друзьями в бар, не ночевал дома и не вернулся к мессе. Даме посоветовали помолиться, не падать духом и воспользоваться женским оружием, не переступая, однако, границ дозволенного в добропорядочной христианской семье. Вальс снова сверился с часами: стрелки показывали четверть одиннадцатого.