— Он умер.
— Естественной смертью?
— Насильственная смерть здесь стала естественной. Он пал жертвой своего окружения.
Мы вытащили труп доктора Филипо из машины и отнесли за разросшиеся кусты бугенвилеи, чтобы его не было видно с дороги. Доктор Мажио обернул правую руку носовым платком и вынул из кармана мертвеца небольшой кухонный нож. Он оказался зорче меня там, у бассейна. Он положил нож в нескольких сантиметрах от левой руки министра.
— Доктор Филипо был левша, — пояснил он.
— Откуда вы все знаете?
— Я же вам говорил, что мы вместе изучали анатомию. Не забудьте купить другой кухонный нож.
— У него была семья?
— Жена и мальчик лет шести. Он, видно, решил, что для них будет безопаснее, если он покончит самоубийством.
Мы сели в машину и опять выехали на шоссе. У поворота к гостинице я вылез.
— Теперь все зависит от слуг, — сказал я.
— Они побоятся болтать, — сказал доктор. — Свидетель тут может пострадать не меньше обвиняемого.
Мистер и миссис Смит спустились на веранду завтракать. Я чуть не в первый раз увидел его без перекинутого через руку пледа. Оба хорошо выспались и с аппетитом ели грейпфрут, гренки и джем; я боялся, что они потребуют какой-нибудь чудной напиток с названием, придуманным рекламной фирмой, но они согласились выпить кофе и даже похвалили его.
— Я только раз проснулся за всю ночь, — сказал мистер Смит, — и мне показалось, что я слышу голоса. Не приезжал ли мистер Джонс?
— Нет.
— Странно. На прощание он мне сказал в таможне: «До встречи вечером у мистера Брауна».
— Его, наверно, сманили в другой отель.
— Я мечтала окунуться до завтрака, — сказала миссис Смит, — но Жозеф убирал бассейн. Он у вас, я вижу, на все руки мастер.
— Да. Цены ему нет. Бассейн скоро будет в порядке, и вы до обеда сможете выкупаться.
— А где нищий? — спросил мистер Смит.
— Ну, он убрался еще до рассвета.
— Надеюсь, не на пустой желудок?
Он улыбнулся мне, словно говоря: «Я шучу. Ведь знаю, вы человек добрый».
— Жозеф, наверно, о нем позаботился.
Мистер Смит взял еще гренок.
— Я считаю, что нам с миссис Смит сегодня надо заехать в посольство.
— Вот это будет разумно.
— По-моему, этого требует просто вежливость. А потом я, пожалуй, завезу рекомендательное письмо министру социального благоденствия.
— На вашем месте я бы спросил в посольстве, не было ли тут каких-нибудь перемен. Если, конечно, письмо адресовано кому-то персонально.
— По-моему, некоему доктору Филипо.
— Тогда я непременно навел бы справки. Здесь то и дело перемены.
— Но его преемник, надеюсь, не откажется со мной побеседовать? Мне кажется, что мое предложение должно заинтересовать любого министра, который печется о здоровье своих граждан.
— Вы меня еще не посвятили в ваши замыслы...
— Я приехал сюда как представитель... — начал мистер Смит.
— Вегетарианцев Америки, — договорила миссис Смит. — Настоящих вегетарианцев.
— А разве есть ненастоящие?
— Конечно. Есть даже такие, которые едят насиженные яйца.
— На протяжении всей истории человечества еретики и сектанты всегда подрывали единство великих общественных движений, — грустно сказал мистер Смит.
— А что собираются предпринять здесь вегетарианцы?
— Не считая бесплатного распространения литературы — в переводе, конечно, на французский язык, — мы собираемся Открыть в самом сердце столицы вегетарианский центр.
— Сердце столицы — это ее трущобы.
— Ну, тогда в каком-нибудь другом подходящем месте. Мы хотим, чтобы президент и кое-кто из его министров присутствовали на торжественном открытии и попробовали первый вегетарианский обед, чтобы подать пример народу.
— Но президент боится высунуть нос из дворца.
Мистер Смит вежливо посмеялся над моими словами — они ему показались забавной гиперболой.
— Ну, от мистера Брауна ты поддержки не жди, — сказала миссис Смит. — Он ведь не из наших.
— Ладно, детка, не сердись. Мистер Браун просто пошутил. Пожалуй, после завтрака я все же позвоню в посольство.
— Телефон не работает. Но я могу послать Жозефа с запиской.
— Нет-нет, тогда мы возьмем такси. Если вы его для нас закажете.
— Я пошлю Жозефа, он приведет такси.
— Вот уж, верно, мастер на все руки, — сказала миссис Смит с осуждением, словно я был рабовладельцем с Юга.
Тут я заметил, что по аллее к нам направляется Пьер Малыш, и пошел ему навстречу.
— Приветствую вас, мистер Браун! — воскликнул он. — С добрым утром! — Он помахал местной газетой. — Посмотрите, что я о вас написал. Как ваши гости? Надеюсь, хорошо спали? — Он поднялся по ступенькам, поклонился сидевшим за столиком Смитам и глубоко вдохнул пропитанный душистым запахом цветов воздух Порт-о-Пренса, словно попал сюда впервые. — Ну что за вид! Деревья, цветы, бухта, дворец... — Он захихикал. — «Издалека все выглядит милей», как сказал Вильям Вордсворт!..
Я не сомневался, что Пьер Малыш явился сюда не ради красивого вида; он вряд ли пришел бы в такой ранний час и для того, чтобы его угостили ромом. Очевидно, он хотел выудить из нас какие-то сведения или, наоборот, сообщить их нам. Его веселый вид отнюдь не означал, что они были приятные. Пьер Малыш всегда был весел. Казалось, он бросил монетку и загадал, какую из двух жизненных позиций, возможных в Порт-о-Пренсе, ему выбрать: разумную или безрассудную, мрачную или веселую; выпала решка — голова Папы-Дока шмякнулась оземь, и Пьер Малыш был с тех пор отчаянно весел.
— Дайте поглядеть, что вы там написали, — сказал я.
Я развернул газету, нашел светскую хронику — она всегда помещалась на четвертой полосе — и прочел, что среди множества именитых гостей, прибывших вчера в нашу страну на пароходе «Медея», находился почтенный мистер Смит, чуть было не победивший мистера Трумэна на президентских выборах в 1948 году. Его сопровождает приветливая, элегантная супруга, которая при более счастливых обстоятельствах стала бы первой дамой Америки и украшением Белого дома. Среди пассажиров был и пользующийся всеобщей любовью хозяин здешнего интеллектуального центра, отеля «Трианон», который вернулся из деловой поездки в Нью-Йорк... Потом я просмотрел первые полосы. Министр просвещения излагал шестилетний план ликвидации неграмотности на севере — почему именно на севере? Никаких подробностей не давалось. Быть может, он рассчитывал на ураган. В 1954 году ураган «Хэйзел» успешно ликвидировал неграмотность в глубине страны — число погибших так и не было обнародовано. В небольшой заметке сообщалось, что группа повстанцев перешла доминиканскую границу; их отогнали, взяв двух пленных, вооруженных американскими автоматами. Если бы президент не поссорился с американской миссией, оружие наверняка оказалось бы чешским или кубинским.
