Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
— Мне очень трудно сделать свой выбор, — ответила им растерявшаяся Сашенька. — Впрочем, сейчас война, а потому я выйду замуж за храбрейшего из вас
— Мы будем достойны этой чести! — ответствовали друзья-лейтенанты и откланялись.
А затем были одиннадцать месяцев Севастопольской обороны, когда каждый миг мог оказаться последним. Будучи верными своему слову, друзья на деле доказали, что достойны именоваться храбрецами.
Всю оборону с первого до последнего дня провел на бастионах лейтенант Кузьмин-Караваев. Бомбардировки и ночные вылазки, штурмы и штыковые контратаки — все было за это время. Смерть не раз была с ним совсем рядом, но судьба оберегала достойного. Одиннадцать ран получил лейтенант. Но каждый раз он упрямо возвращался к своим орудиям. Одним из последних перешел он со своими матросами и на Северную сторону после отчаянных схваток за Малахов курган. Георгиевский крест и золотое оружие «За храбрость» отметили его участие в Севастопольской обороне.
Жандр в начале обороны состоял при вице-адмирале Корнилове. Именно он был рядом с ним в роковой день первой бомбардировки, именно он принял на руки смертельно раненного Корнилова и закрыл ему глаза…
После похорон вице-адмирала Нахимов приказал Жандру сообщить скорбную весть семье покойного. Корниловы, как и Богдановичи, жили тогда в Николаеве. Естественно, что, исполнив свое скорбное поручение, Александр Жандр встретился и с Сашенькой Богданович. Что повлияло в этот раз на решение девушки, мы не знаем Скорее всего, в глубине сердца ей все же и раньше больше нравился именно Жандр. Как бы то ни было, но спустя несколько дней Сашенька объявила лейтенанту о своем согласии идти с ним под венец. Тогда же состоялась и скромная свадьба.
Вернувшись в Севастополь, Жандр, конечно же, рассказал другу о происшедшем Верный друг воспринял известие как само собой разумеющееся. Что ж, Сашенька сделала свой выбор! К тому же израненному лейтенанту впору было уже заниматься только своим здоровьем Отныне и до конца жизни Кузьмина-Караваева будут мучить страшные головные боли, и каждый наступающий день превращался для него в новый бой с самим собой. Нескончаемая боль сделала севастопольского ветерана мрачным и раздражительным, но щедрость души и благородство он сохранил, как и прежде.
Послевоенная карьера у обоих друзей сложилась довольно успешно. Жандр долгие годы занимал видные посты в отечественном кораблестроении, стал и вице-адмиралом, и сенатором. В свободное время он пишет воспоминания о своем кумире — Корнилове.
Кузьмин-Караваев после Севастопольской осады долго лечился от своих многочисленных ран, числясь во флотском резерве. Затем плавал на Балтике, состоял при морском министре.
Раз в год друзья непременно собирались вместе у Жандров. Так старые севастопольцы отмечали свои знаменитые «тризны» по павшим сотоварищам.
Вместе с хозяином был и его младший брат Николай, посвятивший защитникам города роман в стихах «Свет», который и читал собравшимся при свете мерцающей лампы. Да и Кузьмин-Караваез захаживал в такие дни к Жандрам не один, а с братом Твердиславом, тоже прошедшим страшный 4-й бастион, где был заживо погребен под землей взрывом
За столом, как всегда, хозяйствовала немного располневшая, но по-прежнему обаятельная Сашенька — Александра Жандр. Все пять ее братьев служили на севастопольских бастионах. Там пал старший из них — Виктор, а младший — Орест — умер от ран уже после войны…
Шли годы, но давно уже ставший контр-адмиралом Кузьмин-Караваев по-прежнему, оставался верным поклонником Александры Васильевны. Своей семьи у него так и не получилось. Говорят, что единственной отрадой старика были вечера в кругу дочерей Жандров, коих он почти боготворил и задаривал подарками. Была у старого моряка и заветная мечта — женить одного из своих племянников на дочери друга. Но старшая — ослепительная красавица и гордячка, напрочь отвергла предложение его племянника Николая. Зато младшая все же вышла замуж за второго племянника Кузьмина — Дмитрия. Правда, случилось это уже после смерти старика.
Александр Жандр пережил своего друга на тринадцать лет. Последние годы каждую неделю он неизменно посещал могилу своего друга. Усевшись на скамеечку, он вспоминал их боевую молодость и Севастополь. Иногда по его морщинистой щеке скатывалась скупая старческая слеза, но Жандр ее не стеснялся, ведь он был сейчас не здесь, на забытом Богом кладбище, а там, на бастионах чести и славы.
За несколько дней до смерти Жандр в последний раз приехал навестить друга.
— Прости, и до скорой встречи! — сказал он, склонив седую голову.
Глава пятая
КАПИТАН И КОМАНДИР В ОДНОМ ЛИЦЕ
Первым и главным лицом на любом судне российского парусного флота являлся командир (капитан). Устав Петра Великого гласил: «Капитан имеет почтен быть на своем корабле яко губернатор или комендант крепости и должен пещиться (заботиться), чтобы на корабле, который ему поручен будет в команду, праведно и порядочно поступать по указам… Вверяется его искусству и верности повелевать своими офицерами и прочими того корабля служителями во всяких их должностях для управления корабельного, как в выходу, так и во время баталии и штурмов…» Капитанами традиционно называли всех, кто командовал любыми судами на море. Однако с конца XVIII века капитанами чаще стали именовать тех, кто командовал гражданскими судами, тех же, кто вел в бой военные суда и корабли, именовали уже командирами, подчеркивая этим именно их военную, а не морскую суть.
С момента выхода судна на рейд командиру запрещалось его покидать (особенно на ночное время!) только с разрешения высших начальников. Командир нес личную ответственность за сохранность своего судна. Никто на судне не имел права изменять курс без личного приказа капитана! Помимо этого командир лично отвечал за охрану крюйт-камеры, за количество припасов на борту, своевременность подачи сигналов, за подготовку своих подчиненных и обязан был заботиться о них, отличать лучших и наказывать нерадивых, судить бунтовщиков, отчитываться за потраченные деньги и т.д.
Особая ответственность возлагалась на командира во время войны. Согласно Морскому уставу 1721 года ему вменялось в обязанности следующее: «В случае боя должен капитан… не токмо сам мужественно против неприятеля биться, но и людей к тому словами, и… образ собою побуждать, дабы мужественно бились до последней возможности».
Командир лично отвечал за то, чтобы встречные суда первыми салютовали российскому флагу, и не допускать посрамления чести своего Отечества. Любопытно, что помимо всего командир российского военного судна, оказавшись в чужом порту, был обязан защищать оказавшихся там наших торговых моряков, если они того попросят. При этом делать сие капитан должен был исключительно бескорыстно, ибо за принятую взятку от купцов его навечно лишали чина и отдавали в матросы. Кроме этого командирам военного флота строжайше запрещалось заниматься какой бы то ни было торговлей и провозить на своем судне купеческие товары.
Разумеется, капитаны получали значительно большие деньги, чем младшие офицеры, однако следует понимать, что и расходы у них были тоже куда более значительные. Дело в том, что в море командиры кораблей питались не в кают-компании, а отдельно в своей каюте (такова была традиция). Именно поэтому флотские острословы именовали капитанскую каюту не иначе как «ящик отшельника».
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
