Пытаясь перехватить инициативу, граф приблизился к Сабрине и с усмешкой сказал:
— Очень интересные наблюдения, мисс Фэрли. Неужели я и впрямь мычал?
Она пристально посмотрела ему в глаза.
— Да, лорд Роуден. Вы не переставали стонать и мычать… почти до конца. И вот еще что… Если для вас «не было ничего нового», как вы выразились, то с какой же стати вы оказались сейчас в библиотеке?
— Но это моя библиотека… — пробормотал Рис, едва ли не оправдываясь. Взяв с дивана книгу, он добавил: — Я пришел сюда за этим томом, вот и все. — Приблизившись к девушке почти вплотную, граф заглянул в ее пылавшие глаза. — А если вы, мисс Фэрли, совершенно равнодушны ко мне, то почему же вы пытались выпроводить меня отсюда? Ведь в таком случае моя близость не должна вас волновать. Но мое присутствие все-таки волнует вас, не так ли?
Сабрина сделала глубокий вдох, потом еще один — словно задыхалась после быстрого бега.
— Н-нет, нисколько… нисколько не волнует, — пробормотала она, отводя глаза.
Граф внимательно посмотрел на нее и с лукавой улыбкой заявил:
— Кажется, я знаю, как доказать, что никто из нас ничего не испытывал тем вечером.
— Доказать? Каким же образом?
— Поцелуйте меня еще раз, Сабрина.
Глаза ее широко распахнулись, и какое-то время она смотрела на него молча. Потом презрительно фыркнула и прошипела:
— Вы в своем уме?
— Конечно, видите ли, после некоторых размышлений я пришел к выводу, что та ночь стала для вас незабываемой, стала событием, перевернувшим всю вашу жизнь.
— Вы слишком высокого о себе мнения.
— Должен заметить, что очень многие так считают.
— К тому же вы ужасно самоуверенны, но это потому, что до сих пор ни одна женщина не сумела вам отказать. А пришли вы сюда из-за того, что уязвлена ваша гордость. Так что все очень просто…
— Что ж, мисс Фэрли, я прекрасно вас понял. Вы, конечно же, хотите сказать, что отличаетесь от всех прочих женщин. Сейчас мы это проверим.
В следующее мгновение Рис привлек ее к себе и обнял за плечи. И почти тотчас же их губы слились в поцелуе. Причем Сабрина даже не пыталась сопротивляться, — напротив, обвила руками шею Риса и ответила на его поцелуй со всей страстью.
Как и в прошлый раз, все получилось божественно, и они настолько увлеклись друг другом, что не услышали ни топота ног по мраморному полу, ни голосов гостей.
— Сабрина! — раздался голос Мэри. — Мы вернулись, Сабрина! Представляешь, обратно мы ехали на санях! Да, вместе с нами твой отец, он как раз был у Колбер…
Внезапно воцарилась гнетущая тишина — словно перед грозой.
Рис и Сабрина отпрянули друг от друга и повернулись к двери.
У порога в широком дверном проеме стояли Мэри Кэпстроу, Колберты, Джеффри и… отец Сабрины.
Глава 12
Несколько секунд все гости в изумлении таращились на графа и дочку викария, затем поспешно покинули библиотеку — один лишь Уиндем остался. Что же касается мисс Фэрли, то она сразу выскочила из комнаты и, даже не взглянув на отца, бросилась в дальний конец коридора.
Оставшись вдвоем, Рис и Уиндем молча переглянулись. Теперь им предстояло обсудить произошедшее, оценить размеры постигшего бедствия, а также меры, которые необходимо было предпринять в сложившейся ситуации.
Развалившись на диване, Уиндем взглянул на приятеля и, наконец, проговорил:
— У меня нет слов, Рис. Прими мои поздравления. Значит, дочка викария такая же, как и все прочие женщины? Но как же так получилось? — продолжил он с искренним удивлением. — О чем ты думал, встречаясь с ней в библиотеке в середине дня? Неужели не понимал, что вас могут увидеть?
Рис молча пожал плечами и уставился в окно.
— Ага, судя по всему, ты вообще ни о чем не думал, а просто тешил свое тщеславие, — продолжал Уиндем, и теперь в голосе его звучало даже некоторое осуждение; во всяком случае, было видно, что он очень сочувствовал девушке. — Так как же, Рис? Что у тебя на плечах вместо головы?
— Попридержи язык, Уинд, — проворчал граф. Художник не стал вступать в спор. Он понял, что Роуден не на шутку рассердился и лучше его не дразнить.
Тут граф наконец-то отвернулся от окна и, взглянув на приятеля, спросил:
— Как ты полагаешь, Софи уже узнала… — Рис надеялся, что певица не знала о произошедшем, так как он не заметил ее среди тех, кто стоял в дверях библиотеки.
— Не волнуйся, кто-нибудь из доброжелателей наверняка сообщит ей обо всем. Скорее всего, уже сообщили. Думаю, Софи очень удивилась.
— Несомненно, — кивнул Рис.
Софи часто изображала удивление, нередко весьма правдоподобно. Но он предпочел бы, чтобы она хотя бы изредка изображала ревность… или какие-нибудь другие чувства — это бы вносило некоторое разнообразие в их отношения.
Рис снова повернулся к окну. Небо уже заволокло тучами, поднялся ветер, и повалил мелкий снег.
Черт побери, что за невезение?! Какой неуместный поцелуй! Ну почему он решил поцеловать ее именно в этот момент?
Рис невольно усмехнулся, вспомнив, как сам же уверял мисс Фэрли, что не каждый поцелуй всего лишь поцелуй, что есть поцелуи, которые меняют будущее. И вот получилось, что он угодил в собственную ловушку, перехитрил самого себя. Значит, в какой-то момент он допустил ошибку, поэтому теперь… Действительно, что же теперь делать?
До сих пор ему все сходило с рук, и он этим пользовался. Дуэли, интимные связи, азартные игры, знакомства с сомнительными людьми — он не отказывал себе ни в одном из удовольствий, причем каждый раз выходил сухим из воды. Однако он никогда не совершил такой глупости, как сейчас. Азарт и нетерпение толкнули его на столь опрометчивый и ничем не оправданный поступок. И чем больше он, об этом думая, тем больше сожалел о произошедшем.
— Итак, Уинд, что же теперь предпринять?
— Мне очень неприятно говорить тебе это, Рис, но тебе придется как-то уладить дело. Не следует забывать о том, что мисс Фэрли — дочь викария.
Именно такого ответа Рис и ожидал. Да, конечно, следовало уладить дело, — но каким образом? Дать денег викарию Фэрли, чтобы тот забыл обо всем? Но разве такое забудешь? И как быть с остальными?.. Неужели надо платить всем свидетелям происшествия? Но даже если заплатить — все равно ничего не получится. Свидетелей слишком много, и кто-нибудь из них непременно проговорится. А это означает, что он, Рис, погубил репутацию Сабрины Фэрли.
Его губы тронула невеселая улыбка. Почему так произошло? Почему именно ему выпала такая незавидная роль? Незавидная?.. Но ведь можно проявить благородство и навеки связать свою жизнь с жизнью девушки, для которой Лондон и такие города, как Содом и Гоморра, примерно одно и то же.
