— А вас не угнетает отсутствие личной жизни? — УЭверетта это никак не укладывалось в голове. Он был слишком независимымчеловеком, чтобы жить в послушании и покорности кому бы то ни было, тем болеецеркви или стоящим у се руководства духовным отцам. А именно это составлялосуть существования Мэгги.
— Так ведь это и есть моя личная жизнь. Меня она вполнеустраивает. Независимо от того, где я работаю, здесь, в Пресидио, или вТендерлойне с проститутками и наркоманами. Я здесь, чтобы помогать им во имяГоспода нашего. Это что-то вроде службы в армии на благо страны. Я выполняю приказы.Мне не приходится самой выдумывать правила.
Эверетт всегда вступал в конфликт с законами и начальством,что и явилось причиной его запоев. Пьянство стало для него способом не игратьпо чужим правилам, избегать довлеющего над ним прессинга, который он ощущал насебе, когда другие указывали ему, что делать. Мэгги в этом отношении была кудаболее покладистой, чем он. Даже теперь, когда Эверетт не пил, начальствораздражало его, хотя сейчас он стал все же более терпимым. Возможно, это пришлок нему с годами, а может, причина в том, что он был в завязке.
— Вас послушать, так все легко и просто, —вздохнул Эверетт, допивая воду.
Он внимательно посмотрел на Мэгги. Она была привлекательнойженщиной, но умела держать дистанцию, старательно скрывая от окружающих своюженственность. Их с Эвереттом разделяла глухая стена, которую Мэгги никому непозволила бы разрушить. Эта стена охраняла ее надежнее, чем все монашескиеоблачения, которые она не носила. Она всегда помнила о данном ею обете, неважно — помнили ли об этом другие.
— Все действительно просто, Эверетт, — подтвердилаМэгги. — Я получаю указания от нашего Отца и выполняю то, что должна, чтов настоящий момент представляется правильным. Я здесь, чтобы служить, а неруководить или учить других жизни. Это не мое дело.
— И не мое тоже, — медленно проговорилЭверетт, — но у меня почти по всем вопросам есть свои твердые убеждения.Разве вам не хочется иметь свой дом, семью, мужа, детей? — спросил он.
Мэгги отрицательно покачала толовой:
— Я об этом никогда не задумывалась. Мне никогда неказалось, что в этом мое предназначение. Если б я вышла замуж и родила детей,то заботилась бы только о них. А я хотела заботиться о многих. — Мэггипроизводила впечатление абсолютно довольного всем человека.
— Разве вы не желаете большего? Для себя лично?
— Нет, — улыбнулась Мэгги, — не желаю. Мнемоя жизнь кажется замечательной. Это и есть призвание, Я создана для этойжизни. Это все равно, что быть избранной для какой-то особой цели. Это честь.Вам, я знаю, это кажется жертвой с моей стороны, но это не так. Я ни от чего неотказывалась. Я получила даже больше того, на что когда-либо могла рассчитыватьи о чем мечтала. Другого и желать нельзя.
— Счастливица, — вздохнул Эверетт. Ему сталонемного грустно. Мэгги действительно говорила искренне, она действительноничего не хотела иметь более того, что имела. При полном отсутствии желаниядвигаться вперед и добиваться большего она была совершенно счастлива исамодостаточна, посвятив свою жизнь Богу. — А вот мне всегда хочется того,чего я никогда не имел. Пытаюсь себе представить, каково это — делить жизнь сдругим человеком, иметь семью, растить детей. Ведь своего единственного сына яне знаю. С возрастом одиночество становится все менее привлекательным.Начинаешь казаться себе пустым эгоистом. Если с тобой рядом нет близкогочеловека, который смог бы разделить с тобой горе и радость, то зачем тогда всеэто? И что потом? Смерть в одиночестве? У меня на личную жизнь никогда нехватало времени — работал военным журналистом. Или просто боялсяответственности после того, как еще совсем зеленым юнцом меня на арканепотащили под венец. Гибель от шальной пули тогда пугала меньше, —удрученно признался Эверетт.
Мэгги ласково дотронулась до его руки.
— Вам нужно разыскать сына. Быть может, вы ему нужны,Эверетт. Ваша встреча может стать для него приятным сюрпризом, а он, в своюочередь, заполнил бы пустоту в вашей жизни. — Мэгги чувствовала, какстрадает Эверетт от одиночества. Чем жить в ожидании безрадостного будущего,думала она, уж лучше ему попытаться разыскать сына и наладить с ним отношения.
— Может, вы и правы, — задумчиво отозвался он, нотему переменил. Что-то в ее идее связаться с сыном его смущало. Слишком ужмного душевных сил требовал такой поступок. Ведь он так давно не видел Чеда. Тот,вероятно, ненавидит его. Тогда Эверетту самому был всего двадцать один, ивозложенная на его плечи ответственность оказалась не по силам. Поэтому-то он исорвался с места, уехал и следующие двадцать шесть лет пил. Алименты он,правда, платил исправно, пока сыну не исполнилось восемнадцать. Но с тех порпрошло еще двенадцать лет.
— Мне не хватает собраний, — сказал он. — Явсегда, когда не хожу на собрания «Анонимных алкоголиков», чувствую себяпаршиво. Вообще я стараюсь посещать их по два раза в день. Бывает, ичаще. — Собраний не было уже три дня. Все замерло в разрушенном городе. Онмог бы попытаться организовать встречи и сам, но ничего для этого не сделал.
— По-моему, вы могли бы устроить собрание здесь, —предложила ему Мэгги. — Мы пробудем тут по меньшей мере неделю, а то ибольше. Для вас и многих таких же, как вы, это слишком большой срок. Здесь такмного народу, что, готова поспорить, ваша инициатива получит живой отклик.
— Возможно, — улыбнулся Эверетт. Мэгги умелаподнять в нем дух. — Я, кажется, люблю вас, Мэгги… по-братски, —спокойно сказал Эверетт. — Я никогда еще не встречал такого человека, каквы. Вы мне как сестра, которой у меня никогда не было и о которой я всегдамечтал.
— Благодарю вас. — Мэгги с улыбкойподнялась. — А вы мне немного напоминаете одного из моих братьев. Того,кто был священником. По-моему, вам стоит подумать об этом, — поддразнилаего Мэгги. — Вам есть чем поделиться с другими. Только представьте себе,сколько всего вы услышите на исповеди!
— Да Боже сохрани! Ни за что на свете, даже этим выменя не прельстите! — воскликнул Эверетт.
Оставив Мэгги в лазарете, он зашел в администрацию лагеря кодному из волонтеров из Красного Креста. Затем вернулся в свой ангар и написалвывеску: «Друзья Билла В.». Членам организации «Анонимные алкоголики» не надообъяснять, что это значит. Имя основателя организации было шифром, означающимсобрание «Анонимных алкоголиков». В теплую погоду его можно было провести дажена улице, свернув немного в сторону от любопытных глаз. Во время прогулок полагерю Эверетт обнаружил маленькую уютную рощицу — вполне подходящее место.Администратор лагеря пообещал ему на следующее утро объявить о собрании погромкоговорителю. Землетрясение свело сюда тысячи людей с их судьбами ипроблемами. Пресидио становился городом в городе. Мэгги в очередной разоказалась права: решив организовать собрание «Анонимных алкоголиков» в лагере,Эверетт сразу почувствовал облегчение и снова подумал о Мэгги и ее благотворномвоздействии на него. В его глазах она была не просто женщиной или монахиней —казалось, он встретил фею.
