Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
В дальнем конце большой палаты, в правом углу у окна, приподнялась голова, и голос с небольшим акцентом произнес:
– Это я Ичмелян, здравствуйте!
Пока я пробирался к его кровати, то успел подумать, что сейчас многое станет понятным, получится из меня массажист или нет.
И, присев на стул рядом с койкой, решил немного побеседовать перед процедурой. Никто, впрочем, меня к этому не принуждал, но я от природы был любопытен, да и новый этап в жизни требовал пристального внимания и изучения.
Больному на вид было чуть больше тридцати, худощавый, лысоватый, а на лице очень умные и веселые глаза. Он представился, вернее, назвался вымышленным именем, так как для Москвы настоящее – Сетрак – оказалось сложным и плохо запоминаемым. Поэтому он и сказал, что его зовут Сережа. Но я, почувствовав подвох, выпытал подлинные данные и горячо заверил Сетрака, что запомню не только имя, но и даже отчество, если тот мне его скажет. Он весело, хотя и недоверчиво рассмеялся и еще раз представился:
– Сетрак Айказович.
– Хорошо, Сетрак Айказович, а теперь расскажите про себя и про свою болезнь! – устроившись поудобнее на стуле, попросил я и начал слушать.
Сетрак родился в Абхазии, а точнее – в Гумисте, пригородном районе Сухуми. Когда ему было четырнадцать, он, разгоряченный после того, как они с приятелями устроили бешеные скачки на конях из совхозного табуна, искупался в обжигающе-холодной воде стремительной реки Гумисты.
Он долго болел, у него началось воспаление спинного мозга – миелит, исходом которого стал паралич обеих ног. С тех пор передвигался он только с помощью кресла-каталки, потом, на двадцатилетие, родители купили ему машину с ручным управлением. Лечился Сетрак много и без особого успеха, в основном ездил на грязелечение в крымский город Саки, а в Москву приехал впервые в смутной надежде на чудо. Но в клинике заверили, что чуда не произойдет, порекомендовав общую в этих случаях терапию и назначив массаж.
Массаж я ему сделал на совесть, хотя на низкой кровати получалось неудобно, хорошо бы массировать на столе в отделении, двумя этажами ниже, но передвигаться сам он не мог, а лишних санитаров, как и кресел-каталок, не наблюдалось.
Я уже заканчивал, когда пришла его мама. Он сам так и сказал, когда в палату вошла пожилая женщина: “Вот и мама моя пришла!” И, обратившись к ней, произнес фразу, которая заняла полминуты. Сетрак говорил на армянском, и я понял только одно слово – “массажист”. После чего сзади послышались шаги, и я почувствовал, как что-то зашуршало у меня в кармане.
– Что вы, не надо! – встрепенулся было я, но Сетрак приложил палец к губам, глазами показывая на соседей.
– Это обязательно! – негромким, но твердым голосом произнес он. Тут и процедура подошла к концу, я пробормотал что-то насчет того, что завтра в то же время, и бочком выкатился в коридор.
Что за черт! Я совсем не хотел брать с него деньги, а тем более в клинике. Но, видимо, здесь свои правила, давно и не мной установленные. И хватит лицемерить! Я ведь именно из-за денег в массажисты подался, а тут строю из себя.
Так, надо перекурить это дело и собраться с мыслями. Я вышел в садик и присел на лавочку. Через минуту ко мне присоединились Вовка с Андрюхой, мои друзья-приятели.
– Мужики! – растерянно сказал я им. – Мне только что больной в карман что-то сунул! Что делать?
То, что сунула его мама, я уточнять не стал.
– Что делать? Радоваться! И обязательно с первой халтуры в пельменной за нас заплатить! – засмеялся Андрюха. – Сколько хоть дали?
– Не знаю, еще не смотрел! – честно ответил я и пожал плечами, но почему-то в глубине души совсем не хотелось, чтобы это был рубль.
– Треха! – уверенно подмигнул Вовка.
– Пятерка! – поднял ставку Андрюха. – Новичкам везет, мне семь лет назад за первый массаж в конце цикла так вообще червонец отстегнули!
– Скажешь тоже, червонец! – усмехнулся Вовка. – Да кто тебе сейчас червонец даст! Ну если только за цикл! Треха, к гадалке не ходи!
И они вдвоем заорали нетерпеливо:
– Давай не томи, Леха, показывай!
Я выплюнул окурок, нашарил бумажку и уже по ее размерам понял, что не рубль. На свет божий появилась новенькая, зеленая, хрустящая пятидесятирублевая купюра.
– Полтинник!!! – одновременно выдохнули Вовка с Андрюхой и так же одновременно закашлялись.
Легенда Большой Пироговки
В Клинике нервных болезней еще несколько лет назад работала легендарная Люба Мазутина, пока ее оттуда не турнули. Люба была абсолютно чокнутая, но почему-то ее сумасшествие приводило меня в дикий восторг. С Любой я учился в медицинском училище, причем в одной группе. Сначала я ничего такого за ней не замечал, даже в первых числах сентября попросил взаймы рубль на обед. Правда, когда отдавал, пришлось помучиться, впихивать почти насильно – она не хотела слышать ни про долг, ни про обед, называя все это пошлостью и ерундой.
Но чем дальше шло время, тем больше стали проявляться ее странности. Например, сидим мы, слушаем преподавателя по общему уходу, та рассказывает нам про типы лихорадок, как больные на пике высокой температуры часто становятся неадекватны, и вдруг Люба со смешком заявляет:
– Да они сами бандиты неадекватные, эти люди в белых халатах, уж я-то на них нагляделась!
Все, включая преподавателя, вздрагивают, а Люба с рассеянной улыбкой уже смотрит куда-то в стену перед собой, думая о чем-то своем. Взгляд у нее был очень тяжелый и глаза пугающие, темные, практически черные, на пол-лица.
Через месяц выяснилось, что Люба забросала все инстанции от Минздрава до прокуратуры заявлениями, что в родильном доме, где ей довелось поработать санитаркой и откуда ее спешно уволили, акушерки по ночам подмывают новорожденных холодной водой. Была создана комиссия для расследования этой диверсии, но подтверждающих фактов не обнаружили. Оказалось все проще. Такова была месть за увольнение.
Потом в училище обратилась девушка, у которой Мазутина попросила пяток медицинских библиотечных книжек на неделю. Прошел месяц, затем второй, но никаких книг назад она не получила. Более того, Люба, с которой та неоднократно связывалась по телефону, наотрез отказалась книги отдавать. Тогда отчаявшаяся девушка, которую в свою очередь осаждала библиотека, угрожая пятикратным штрафом, пришла в училище на прием в дирекцию. Наш завуч Анна Аркадьевна выслушала эту несчастную, пообещала содействие и действительно через пару часов вызвала Любу к себе в кабинет.
– Люба, приходила твоя знакомая, у которой ты брала учебники! – начала строгим голосом Анна Аркадьевна. – Будь любезна, верни их!
– Даже не подумаю! – заявила та, переминаясь с ноги на ногу. Она, как всегда, куда-то торопилась.
– Но это же библиотечные книги, за них человек расписывался! – немного растерявшись, продолжала завуч. – Ты понимаешь, что у нее будут неприятности?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
