Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
– Когда я говорю «хозяин», я имею в виду старого мистераЛеонидиса.
Прежде чем я успел что-то ответить, дверь распахнулась и вкухню вошла София.
– Чарльз! – удивленно воскликнула она и тут же добавила: –Няня, как я рада, что он приехал.
– Я знаю, родная.
Няня собрала кучу горшков и кастрюль и унесла их в моечную,плотно закрыв за собой дверь.
Я вышел из-за стола и, подойдя к Софии, крепко прижал ее ксебе.
– Сокровище мое, ты дрожишь. Что случилось?
– Я боюсь, Чарльз, я боюсь.
– Я тебя люблю. Если бы я только мог увезти тебя отсюда…
Она отвернулась и покачала головой:
– Это невозможно. Через все это мы должны пройти. Но знаешь,Чарльз, есть вещи, которые мне трудно вынести. Мне ужасно думать, что кто-то вэтом доме, кто-то, с кем я каждый день встречаюсь и разговариваю, хладнокровныйи расчетливый убийца…
Я не знал, что ей на это ответить. Такого человека, какСофия, трудно было отвлечь или утешить ничего не значащими словами.
– Если бы только знать… – сказала она.
– Да, это главное.
– Знаешь, Чарльз, что меня больше всего пугает? – Голос еепонизился почти до шепота. – Что мы можем так никогда и не узнать…
Я легко мог себе представить, что это был бы за кошмар… И вто же время ясно отдавал себе отчет, что мы, вполне может статься, не узнаем,кто убил старика Леонидиса.
Я вспомнил вопрос, который все время хотел задать Софии.
– Скажи мне, пожалуйста, сколько человек здесь в доме зналипро эти глазные капли? О том, что дед ими пользуется, и о том, что они ядовиты.И какая доза эзерина считается смертельной?
– Я понимаю, куда ты клонишь, Чарльз, но не старайся. Дело втом, что мы все знали.
– Знали вообще, насколько я понимаю, но кто мог конкретно…
– Все мы знали вполне конкретно. Однажды после ленча мы пилиу деда кофе – он любил, когда вокруг собиралась вся семья. Его тогда оченьбеспокоили глаза, и Бренда достала эзерин, чтобы накапать ему в оба глаза, итут Жозефина – она ведь всегда задает вопросы по всем поводам и без повода –спросила, почему на пузырьке написано: «Капли для глаз. Наружное». Дедулыбнулся и сказал: «Если бы Бренда ошиблась и впрыснула мне эзерин вместоинсулина, я бы глубоко вздохнул, посинел и умер, потому что сердце у меня неочень крепкое». Жозефина даже ахнула от удивления. А дед добавил: «Так что надоследить, чтобы Бренда не вколола мне эзерин вместо инсулина. Так ведь?»
София сделала небольшую паузу, а затем сказала:
– И все мы это слышали. Слышали своими ушами. Теперь тебеясно?
Да, теперь мне было ясно. У меня давно в голове засела мысльо том, что нам недостает каких-то конкретных доказательств. Теперь, послерассказа Софии, у меня сложилось впечатление, что старый Леонидис своими рукамивырыл себе яму. Убийце не пришлось ничего замышлять, планировать, придумывать.Простой и легкий способ прикончить человека был предложен самой жертвой.
Я перевел дыхание. София, угадав мою мысль, сказала:
– Да, все это чудовищно, тебе не кажется?
– Ты знаешь, София, на какие размышления это меня наводит?
– На какие?
– Что ты была права и это не Бренда. Она не моглавоспользоваться этим способом, зная, что вы все слышали и наверняка бывспомнили.
– Не уверена. Она, мне кажется, не слишком сообразительна.
– Но не настолько, чтобы не сообразить в данном случае, –возразил я. – Нет, это не могла сделать Бренда.
София отодвинулась от меня.
– Тебе очень не хочется, чтобы это была Бренда, правда? – сказалаона.
Что должен был я ответить на это? Что я не мог… просто немог твердо заявить: «Да, надеюсь, что это Бренда».
Почему не мог? Что мне мешало? Чувство, что Бренда однапротивостоит враждебности вооружившегося против нее мощного клана Леонидисов?Рыцарство? Жалость к более слабому и беззащитному? Я вспомнил, как она сиделана диване в дорогом трауре… вспомнил безнадежность в голосе. И страх в глазах.Няня вовремя появилась из моечной. Не знаю, почувствовала ли она напряженность,возникшую между нами.
– Опять про убийство и всякие страсти, – сказала онанеодобрительно. – Послушайтесь меня, выкиньте все это из головы. Грязное этодело, и пусть полиция им занимается – это их забота, не ваша.
– Няня, неужели ты не понимаешь, что у нас в доме убийца?…
– Глупости какие, мисс София! Терпения у меня на вас нехватает. Да ведь наружная дверь всегда открыта – все двери настежь, ничего незапирается. Заходите, воры и грабители…
– Но это не грабитель, ничего ведь не украли. И зачемграбителю понадобилось отравить кого-то?
– Я не сказала, что это был грабитель, мисс София. Я толькосказала, что все двери нараспашку. Любой заходи. Я-то думаю, это коммунисты.
Няня с довольным видом тряхнула головой.
– С чего вдруг коммунистам убивать бедного деда?
– Говорят, они повсюду влезут. Где какая заваруха, ищи ихтам. А если не коммунисты, так, значит, католики, помяни мое слово. Они как этававилонская блудница.
И с гордым видом человека, за которым осталось последнееслово, няня снова скрылась за дверью моечной.
Мы с Софией рассмеялись.
– Узнаю добрую старую протестантку, – сказал я.
– Да, похожа. Ну а теперь, Чарльз, пойдем. Пойдем вгостиную. Там нечто вроде семейного совета. Он намечался на вечер, но началсястихийно.
– Наверное, мне лучше не встревать.
– Ты ведь собираешься войти в нашу семью. Вот и посмотри,какова она без прикрас.
– А о чем идет речь?
– О делах Роджера. Ты, по-моему, уже в курсе. Но с твоейстороны безумие думать, что Роджер мог убить деда, Роджер обожал его.
– Я в общем-то не думаю, что это Роджер. Я считал, что этомогла сделать Клеменси.
– Только потому, что я навела тебя на эту мысль. Но ты и тутошибаешься. По-моему, Клеменси плевать на то, что Роджер потеряет все деньги.Она, мне кажется, даже обрадуется. У нее довольно своеобразная страсть не иметьникакой собственности. Пойдем.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
