Дверца с ее стороны приоткрылась, но она даже не повернулась, не в силах оторвать взгляда от урода, стреляющего в Дэвидсона. Какой-то человек сунул руку внутрь, взял пистолет Дэвидсона и спокойно обыскал карманы его пропитанной кровью одежды.
Кто-то схватил Мелиссу за плечо и вытащил ее наружу. Сознание возвращалось, и она стала слушаться приказов мужчины. Но как только ступила на тротуар, она нанесла скользящий удар правой ногой по голени мужчины, глубоко врезаясь в его тело каблуком и делая в нем борозду, подобно тому как ее делает срывающийся с места мотоцикл.
– Сукин сын! – завизжала она, когда тот стал отступать.
Мелисса хлестала его, исцарапала ногтями щеки, потом схватила за голову обеими руками. Сильно надавила большими пальцами на закрытые глаза. Верхние веки у него задрались и ушли внутрь, значительно дальше, чем она ожидала. Но потом веки раздвинулись, открыв для ее больших пальцев с длинными ногтями маленькие щелки, сквозь которые она проткнула пальцы еще глубже, пока не погрузила их полностью в пористую субстанцию на дне глазницы. На лицо негодяя полилась смесь крови и слез, испачкавшая ей запястья и рукава платья.
Мужчина испуганно заверещал и отшатнулся. Мелисса отдернула руки, произведя ими отвратительный звук, напоминающий всасывание. Он упал на землю, скуля и корчась от боли, а Мелисса во весь опор помчалась к магистрали.
Пробегая по узкому проходу, она взывала о помощи, вытирая окровавленные пальцы о платье. Мелисса бежала к уличному фонарю, внимательно присматриваясь к возможным рытвинам и скользким местам. За ней кто-то гнался. Она могла слышать его, чувствовать его… Он приближался, сокращал расстояние, разделяющее их.
Она ворвалась в рассеянный свет улицы и резко повернула в сторону круглосуточной аптеки в надежде оторваться от преследователя. Но на повороте упала. Страшила, который убил Дэвидсона, споткнулся о ее тело и тоже упал. Это был минимальный шанс на то, чтобы встать и бежать дальше, но страшила перевернулся, как парашютист, и вскочил на ноги, прямо перед нею с пистолетом в руке.
Мелисса молча рухнула на тротуар, решив не вставать как можно дольше. Вдруг появится полиция. Возможно, кто-нибудь слышал шум и вызвал ее.
Но она не должна сжиматься от страха. Когда мужчина стал приближаться, Мелисса вызывающе подняла голову. Казалось, он ступал осторожно, словно немного опасался ее. Нацелил свой пистолет прямо ей в голову. За три шага полез в карман пиджака и вынул кожаный бумажник.
– Мелисса Корли, вы арестованы по обвинению в шпионаже. Вы имеете право…
Мелисса едва слышала, что он говорит, и совсем не видела его. Ее взгляд остановился на удостоверении личности агента ФБР, которое тот держал в левой руке.
Глава седьмая
Джеймисон не спал. Большую часть ночи он провел, расхаживая вокруг гостиницы «Красная крыша» в беспокойстве о Мелиссе. Вдруг она рассердится из-за того, что он попросил Блевинса позаботиться о ней. Ведь Мелисса утверждает, что решения принимает сама и не любит, когда ей говорят, что делать. Если подумает, что он пытается контролировать ее, она снова уйдет. Такая вот независимость.
Вновь и вновь он пробовал разобраться, что произошло, пытаясь увязать все события и продумать, как обеспечить безопасность Мелиссы. Если он не вызвал ее раздражения, оставалась надежда, что они смогут решить свои проблемы после того, как все закончится.
Начал Питер с аннулирования компанией его проекта, хотя теперь это, по-видимому, не имело значения.
Мелисса была уверена, что «Диллон» – компания растленная, и смерть Броновича свидетельствовала о ее правоте. В него стреляли после того, как он передал сенатору Драммонду улики, а Блевинс обеспокоился по поводу синего «форда» настолько, что решил послать за Мелиссой своего агента. Поверить в ее версию о преступном характере деятельности компании большого труда не составляло.
Получалось, что его коллеги, работавшие над проектом, оказались теперь в выгодном положении. Они всего лишь теряют работу. Насколько ему было известно, за ними никто не следил, в них никто не стрелял и никто не занимался расследованием их деятельности. Питер пытался забыть о том, что в результате всего этого Броновичу свернули шею. Джеймисону очень хотелось считать себя невиновным. Он сожалел, что не сообщил сразу Блевинсу о том, что Бронович хочет поговорить с ним. Почему он не позвонил Блевинсу домой? О чем думал? В голову лезли воспоминания о смерти Броновича. Обычно Джеймисон подобных ошибок не делал и не привык подводить людей. Если бы он свел Броновича с Блевинсом, инженер с двумя милыми девочками, возможно, был бы жив.
Он помнил, как Бронович привел своих дочек в офис на День знакомства детей с работой отца. Джеймисон был тронут тем, с какой гордостью его приятель обходил служебные помещения компании, как знакомил их с группой Джеймисона и с другими служащими. Маленькие девочки были одеты в пестрые пасхальные наряды, несли в ручках сумочки из лакированной кожи и держались вежливо, как дебютантки.
Бронович ушел навсегда, а его девочки потеряли отца. Большинство коллег Джеймисона тоже ушли или скоро уйдут. Теперь его группа состояла из Мелиссы и его самого. Спасти «Диллон» от уголовного наказания Питер не мог, но это его не беспокоило. Наплевать! Честно говоря, его не волновала и коррупция. Мелисса, помешанная на разоблачениях, называла его очень противоречивым. То есть человеком, запрограммированным на ожидание того, что государство непременно должно действовать либо глупо, либо преступно. Но коль скоро для нее важно заниматься коррупционерами, он займется этим вплотную. Он вообще мог бы сделать все, что угодно, лишь бы доказать, что любит ее.
В пять тридцать Джеймисон смирился с тем, что заснуть не удастся, принял душ, надел на себя кое-что новое, купленное после того, как поговорил с Блевинсом и Мелиссой. Затем пошел в столовую позавтракать и выпить кофе, коротая время до встречи с Блевинсом, которая назначена на десять часов. Он не знал, сможет ли так долго ждать ответов на свои вопросы. Ему хотелось знать прямо сейчас, что Мелисса в безопасности.
Все ли прошло гладко, или возникли проблемы? Он думал о том утре, когда они в последний раз были вместе, когда смотрели украдкой на голые тела друг друга. Неужели это было только вчера? Ему хотелось вновь пережить те несколько минут, вернуться назад во времени, снять свои чувства с предохранителя, забыть об опасностях, которые его подстерегают, прижаться к ее телу, скрытому мокрым полотенцем…
Он помолился, попросив Бога охранить ее, хотя богомолец из него, честно говоря, хреновый. Он никогда этим серьезно не занимался и не пытался молить Бога о собственной безопасности. Но Мелисса – дело другое. За нее он готов молиться круглые сутки, если надо. Во время войны Питер слышал, как его товарищи давали обеты с искренними намерениями исполнить их все без исключения, поскольку слишком уважали это высшее существо, чтобы относиться к подобным обещаниям легкомысленно.
Впрочем, обета, касающегося убийства, Питер Богу не давал, потому что приближалась настоящая беда. Он ее ожидал, чувствовал приближение. Джеймисон ранее танцевал на этой зловещей сцене и знал хореографию «спектакля» не понаслышке. Он понимал простую истину: Бронович не последний, кто умрет.
