глаза и посмотрела на него.
— Тебе нужна новая одежда, косметика…
Она почувствовала приступ ярости, и Леон замолчал, увидев выражение ее глаз. Да, он знал, что она была оскорблена. Но хуже всего было то, что она знала, что он сделал это намеренно, чтобы вызвать такую в ней реакцию. Что ж, у него это получилось.
— И я буду получать ежегодный бонус за то, что останусь за тобой замужем? — уточнила она, пытаясь не перейти на крик.
Он снова поднес эту проклятую кофейную чашку к губам.
— Как ты думаешь, я должна реагировать на такого рода финансовые стимулы?
— Как‑то иначе, чем все остальные? — холодно спросил он.
После того, как она полностью открылась ему? После того, что они рассказали друг другу в пятницу вечером? Боль нахлынула на нее сильной волной. И потом — сожаление. Она вспомнила, что уже поддалась чарам его денег. В первую очередь именно из‑за его финансовой состоятельности она согласилась выйти за него замуж. Это было просто болезненное напоминание об этой реальности — черным по белому сухим деловым языком.
Она сложила оба экземпляра снова в папку и сунула ее в свой новый великолепный портфель. Туда же она бросила и ручку.
— Мне лучше приступить к работе, я не хочу опаздывать.
— Я подвезу тебя.
— Нет необходимости. — Она повернулась к нему с широкой улыбкой. — Я люблю ходить пешком.
К ее огромному облегчению — и к тайному сожалению, — он не последовал за ней. Этти шла быстро и ровно до самого Кавендиш‑Хаус, но к ней вернулась ее тошнота. И весь ужас от осознания произошедшего.
Хотя, с другой стороны, почему она должна злиться на него? Разве она не должна воспринимать это как возможность для более выгодной работы? Он давал ей все, о чем она могла когда‑либо мечтать.
Но ведь он на самом деле не хотел этого. Не хотел этого брака. Не хотел брака с ней…
Леон приоткрыл ей дверь в свое прошлое, рассказал о своей жизни — и пожалел об этом. Он испытал не только смущение, но и мучительное сожаление. Он притворился, что вечера откровений не было, он опять взял свои чувства под контроль, но она видела, как боль пожирает его изнутри. Все выходные она надеялась, но он не открылся ей снова. Вместо этого он делал все для нее. Как будто был полон решимости сделать ее счастливой — как будто это был его новый проект. Несмотря на их близость, расстояние между ними не исчезло, а после сцены утром на кухне начинало увеличиваться. И она знала, что его эмоциональное состояние нестабильно. Если ему было так тяжело сейчас, то этот брак, их совместное проживание — этот взаимовыгодный проект — обречен на провал.
Как глупо, что Этти на мгновение поверила, что они могут стать чем‑то большим, чем просто партнерами. Как глупо было лелеять эту мечту о семейном счастье. Как глупо, что она действительно надеялась, что со временем…
Один взгляд на этот договор, и она поняла, что у них нет шансов. Он действительно так плохо о ней думал? Думал, она выйдет за него замуж, чтобы месяц за месяцем получать за это деньги?
Этти никогда раньше не чувствовала себя такой ранимой и неуверенной в себе. Ни тогда, когда ее маме поставили диагноз, ни тогда, когда ее бывший написал ей, что свадьба не состоится. И, кроме того, ей становилось дурно при мысли, что она должна будет обманывать своих друзей и коллег — вести себя как влюбленная дурочка… Это было слишком трудно, и больше всего ей хотелось сейчас плакать.
«Работай. Будь как Леон. Сделай это».
Этти должна была сделать это. Она не могла позволить этому договору разрушить ее карьеру. Она слишком много работала для этого. Ей просто нужно было найти время, чтобы подумать и решить для себя, что она собирается делать с Леоном дальше. Она может принять это решение позже.
Поэтому Этти решительно улыбнулась, когда увидела, как Джоэль открывает ей дверь в офис. Он даже поклонился ей, когда она вошла.
— Перестань, — попыталась она отшутиться.
— Теперь ты босс… Предполагается, что я должен раболепствовать.
— Этти! — взвизгнула Джесс и вскочила со стула, на котором сидела, очевидно ожидая ее прибытия. — Ты должна узнать, что про тебя говорят!
Она буквально набросилась на нее, схватила Этти за руку и внезапно остановилась на полуслове, увидев кольцо.
— Боже мой, это правда. Я так волновалась за тебя! — Джесс обняла ее. — Когда ты упала в обморок и он отнес тебя в пентхаус, это была самая романтичная вещь, которую я когда‑либо видела.
Этти спрятала лицо в плечо Джесс. Поздравления ее подруги были искренними, но она чувствовала себя ужасно неловко. Ее помолвка была вовсе не романтической, а деловым соглашением, с причитающимися ей согласно договору ежемесячными выплатами.
— Ты так много работала, ты заслуживаешь продвижения по службе, — сказал Джоэль.
— Он доволен, потому что его тоже повысили, — поддразнила его Джесс. — То, что ты заслуживаешь, Этти, — это счастье.
Этти моргала, чтобы они не увидели ее слезы. Она годами работала вместе с ними, и видеть их такими счастливыми за нее… было приятно. И неловко. Так неловко! Она вздохнула и улыбнулась, когда Джоэль и Джесс вышли из офиса, чтобы продолжить свою работу. Она не могла сдержать слезы. Это были просто гормоны, усталость и ужас из‑за того договора, о котором она не могла и не хотела сейчас думать…
Утро прошло быстро, потому что она была поглощена делами и заботами. Но как только она во шла в рабочий ритм, кто‑то позвал ее на стойку регистрации.
— Привет!
Ноги Этти внезапно ослабли.
— Офелия?
— Да! — Ее младшая сестра бросилась к ней и крепко обняла.
— Почему ты здесь? Все в порядке? — Сердце Этти стучало.
— Все просто сказочно.
Офелия откинулась назад, и Этти внимательно посмотрела на нее. Ее сестра, более высокая, чем Этти, выглядела восхитительно даже в своем слегка потертом пиджаке. Ее волосы были каштановыми и блестящими, а кожа и улыбка просто сияли здоровьем.
— Я приехала в Лондон на семинар.
— Ясно. — Этти облегченно улыбнулась. — Почему ты не сказала мне, что приедешь?
— Я не была уверена, что успею к тебе. У меня есть только час на перерыв, а затем я должна вернуться на семинар.
— Ты улизнула?
— Ну да. — Офелия засмеялась. — Потому что я так рада за тебя. Я не могла приехать в Лондон и не увидеть тебя.
— Заходи в офис. — Этти прикусила губу и отвела сестру в свой кабинет.
В пятницу она позвонила
