Он повернулся и посмотрел на старый заброшенный дом через улицу. – Идем туда и подождем, а как он выйдет, мы его возьмем.
– А что насчет меня? – спросила Джимми Сью.
– Что насчет тебя? – повторил Коротыш. – Как сделаем дело, можешь или вернуться в бордель, или отправиться, куда пожелаешь. Ты не наша забота.
– Как он узнает, что я указала, где он, он меня убьет, – сказала Джимми Сью. – Или это сделает его кузина Кэти. Она подлая змеюка. А я и так рискую, пока стою тут с вами. Если кто увидит, мне несдобровать. И очень скоро откроется, что я исчезла, а Стив не любит, когда его шлюхи начинают вольничать.
– Как бы там ни было, это не наша забота, – сказал Коротыш.
– Нет, наша, – сказал я. – Я обещал ей защиту.
– Она шлюха, – сказал Коротыш. – И просто искала способ выбраться из дерьма, в котором оказалась, а тут ты подвернулся. То, что ты опустил конец в ее колодец, не делает тебя ее защитником.
Джимми Сью выпустила мою руку, за которую держалась всю дорогу до борделя.
– Я дам тебе по морде, – сказала она Коротышу, – пусть даже придется выкопать яму, чтобы не нагибаться.
– О, неплохо, – сказал Коротыш. – Попробуй, но имей в виду, что очнешься с собственной рукой глубоко у себя в носу. Это я могу пообещать.
– Я сказал, что помогу ей, и намерен это сделать, – сказал я. – А ты не будешь никого трогать.
Коротыш обернулся и посмотрел на меня. Юстас положил руку ему на плечо и сказал:
– Ты спросил, есть ли у него задатки, и я сказал да. Ты говорил – нет. Как теперь, Коротыш?
– Задатки есть – как раз хватит на короткую эпитафию, – сказал Коротыш.
– Ну вот и ладно, – сказал Юстас. – Пусть девчонка остается моему кузену Джеку. Сейчас она нам не мешает.
– Ну, это пока, – сказал Коротыш. – Ладно, незачем нам торчать перед борделем у всех на виду. Пошли отсюда.
– Ага, – сказал Юстас. – Все будут гадать, что тут затеяли здоровенный ниггер с карликом, мальчишка, шлюха и гадкий боров.
Когда Юстас с Коротышом отошли подальше, Джимми Сью сказала:
– Карлики не слишком дружелюбны.
– Не знаю, так ли это в отношении всех карликов, – сказал я. – Но в данном случае наши мнения совпадают.
Мы прошли через улицу к заброшенному дому. На месте дверей в нем остались пустые проемы, стекол в окнах не было, доски пола прогнили. Зияющие в крыше дыры открывали доступ дождю. Как ни странно, внутри все еще оставались стол, стулья и покрытый пятнами диван, так что мы смогли разместиться.
– Что же с убитым мальчиком? – спросил я.
– Мы очень подробно написали, где искать его тело, и подсунули записку под дверь конторы шерифа, – сказал Коротыш.
Вероятно, сомнения так ясно отразились на моем лице, что Юстас добавил:
– Парень, все правда. Мы так и сделали. Коротыш написал, а я засунул записку в щель под дверью, скрытно, как индеец.
Сомнения, однако, не улетучились.
– Я проголодалась, – сказала Джимми Сью. – Долгая была ночь и утро суматошное. Хорошо бы съесть чего-нибудь.
– Когда мы планировали меню, тебя в расчет не брали, – сказал Коротыш.
– Черт, Коротыш, – сказал Юстас. – Не будь таким засранцем. Еды полно, а не хватит чего-то, докупим.
Коротыш насупился.
– То, что в вашей сумке, куплено на деньги за краденую, как выразился Юстас, лошадь, – сказал я. – Не то чтобы это была твоя собственность.
– Я и украл ту лошадь, – сказал Юстас.
– Вы продали краденую лошадь? – спросила Джимми Сью.
В ответ я посмотрел на нее.
– Ладно, ясно, – сказала она.
Коротыш отступил. Перекусив вяленым мясом, мы достали из котомки фляжку, а потом расселись и стали ждать. Мы с Джимми Сью и Юстасом на стульях вокруг колченогого столика, а Коротыш на диване. Чтобы скоротать время, Джимми Сью вызвалась рассказать пару шуток, но никто их не оценил.
– Дорогая, – сказал Коротыш, – в твоих шутках есть только начало. Но должно быть, над чем смеяться.
– Было смешно, когда я их слушала, – ответила она. – Правда, могла что-то пропустить, но мне всегда казалось, я умею шутить.
– Я как раз хотел заметить обратное, – сказал Коротыш.
– Ладно, не все ли равно, – сказал она. – Это чтобы время шло быстрее.
– Возможно, – сказал Коротыш. – Но пока ты привязала к ногам времени наковальню и заставила его ходить кругами.
На этом шутки закончились. Джимми Сью немного приуныла, но ненадолго. Слишком была она беспечной, чтобы держать в душе обиду на себя или кого-то другого. Она принялась гладить меня по коленке, так что пришлось убрать ее руку, чтобы не отвлекала от мыслей о предстоящем деле. Она заулыбалась, но перестала. А я так и не мог решить, то ли она действительно ко мне неравнодушна, то ли просто прикидывается, чтобы не возвращаться в свой бордель. На самом деле, мне было все равно. Мне нравилось быть с ней даже на облезлых стульях в старом прогнившем доме, пусть внутри все кипело от долгого ожидания и подкатывал страх за то, что теперь с сестрой.
Вот так мы сидели, наблюдая за улицей через пустой дверной проем в ожидании Жирдяя. Все, кроме Коротыша. Тот ни за чем не наблюдал. Растянувшись на диване, он заснул и сладко похрапывал.
– А неплохо было бы задушить маленького говнюка, пока он спит, – сказала Джимми Сью.
– Стоит узнать его немного подольше и возненавидишь всерьез, – сказал Юстас.
Мы с ним рассмеялись. Джимми Сью улыбнулась, вздохнула и сказала:
– Там Стив вышел.
Мы одновременно подались вперед, разглядывая сутенера, который вышел на крыльцо без дробовика, сплюнул, потянулся и снова скрылся внутри.
– Он часто так? – спросил Юстас. – Вот так выходит?
– Без понятия, – сказала Джимми Сью. – Мне чаще есть чем заняться, пока Стив соберется плюнуть, потянуться или отлить.
– Ладно, – сказал Юстас. – Просто думал время рассчитать.
– Ничем не могу помочь, – сказала Джимми Сью.
Юстас откинулся назад, и с треском, как ружейный выстрел, стул сложился под ним, так что Юстас с размаху уселся своим обширным задом на пол.
В тот же миг Коротыш был на ногах с револьвером в руке. И расхохотался, поняв, что случилось, а следом и мы, включая Юстаса, как только он оправился после падения.
Пока Юстас поднимался, Джимми Сью сказала:
– Вот и он. Ваш Жирдяй.
Мы дружно обернулись. Коротыш залез на диван, чтобы выглянуть в окно.
Это и вправду был он. Стоял на крыльце, а женщина рядом обняла его одной рукой и целовала в щеку. Такая пышка, но не толстуха, с черными, как ночь, волосами. Посадив ее в ванну с горячей водой и не пожалев мыла, вы смогли бы, при соответствующем освещении, назвать ее симпатичной, если рядом не окажется другой.
– Они кузены, – сказала Джимми Сью.
– Мы с Джеком тоже кузены, – сказал Юстас. – Но не целуемся.
– Вы кузены? – сказала Джимми Сью. – Серьезно?
– Вроде того, – сказал я.
– Он меня не целует, вот и я его, – сказал Юстас. – Но я не отказался бы.
Все уставились на
