бархатную подушечку.
Они, что, решили всех удивить и задушить Кощея подушкой?
И тут глашатай двумя пальцами взял с подушки какой-то предмет. Игла! Огромная, похожая на цыганскую.
— Всем известно, что Кощея нельзя просто так убить! — громовым голосом возвестил он.
По удивленным перешептываниям я поняла, что известно далеко не всем, а точнее, никому из зевак. Какой-то мужик ткнул меня локтем в живот и спросил:
— Они че иголкой его до смерти затыкают?
Я пожала плечами.
— Смерть Кощея на конце иглы! — прогрохотал глашатай.
И только он собрался ее с пафосом сломать, как я дикой кошкой влетела на помост. Откуда только прыти хватило? От неожиданности глашатай выронил иголку. Придя в себя, он приготовился зарядить мне кулаком в ухо, но я увернулась и шмыгнула между дружинниками к Кощею.
— Быстрей! Ищи свою иголку и бежим! — крикнула я во все горло.
Но Кощей стоял как отмороженный. Видимо, уже смирился со своей незавидной участью.
Кто-то хотел вероломно схватить меня сзади, но Баюн выпрыгнул из сумки и вцепился в обидчика. Силы толчка кошачьих лап мне хватило, чтобы потерять равновесие. Я свалилась в аккурат на Кощея. Романтику момента испортило то, что во время нелепого падения объекта спасательной операции, его капюшон слетел с головы, и я увидела, что подо мной лежит какой-то неказистый мужик.
— Снимите ее с меня! — вопил он, как поросенок на убое.
— Подмена! — заорала я. — Кощея подменили!
— Измена! — заверещал глашатай.
И вместо того, чтобы искать изменника, дружинники вцепились в меня и куда-то поволокли.
Глава 15
Вот попала, так попала!
— Хулиганы! — заверещала я. — Никакого уважения к старости! Помоги, честной народ, не дай свершиться государственному произволу!
Но народ был другого мнения.
— Тьфу! Ведьма, — выкрикнул кто-то из толпы. — Подменила супостата окаянного!
Так не я же! Не я! Они слепые, что ли? Ясно же, как день, что на помост вместо Кощея дурачка ряженного вывели.
— Казните её, стервь проклятую!
Я чуть не задохнулась от такого предложения. Дружинник, тащивший меня сквозь бурлящую негодованием толпу, аж прихрюкнул от смеха.
— Точно хочешь, чтобы мы тебя отпустили, бабуль?
— Нет-нет, я уже передумала! Лучше с вами пойду.
Где там Баюн?! Вывернувшись из рук захватчиков, я сбросила сумку с плеча. Та шмякнулась на дорогу с оглушительным «Мявк».
«А ну вылезай, паршивец, нас спасать надо!» — мысленно взмолилась я. Хоть бы догадался сбежать и Гришку найти! Сам он вряд ли сможет меня вытащить, но вурдалак парень смышленый и совестливый, поможет.
Кот, похоже, сообразил, чего от него хотят, полез наружу, да запутался в мешковине, на том и был задержан здоровенной ручищей одного из моих конвоиров.
— Смотри, Степан, а это что у нее такое? Кота с собой носит! Ну точно, ведьма!
— Больше на крысу похож, — ответил второй.
— Похож, похож! — радостно согласилась я. — На помойке его нашла, болезного. Выхожу, думала, вылечу, будет мышей ловить, всё в хозяйстве подмога. Уж шибко животину разную люблю. Отпустите скотинку, не губите душу невинную!
Баюн выпучил глаза от возмущения.
— И правда, плешивый какой-то, — задумался Степан, — брось его лучше, не хватало еще лишай от него схватить.
— Точно!
— Чтоооо?! — возмутился кот. — У самого у тебя лишай! Давно в зеркало не смотрелся?! Небось, и тридцати нет, а уже лысый как кочерыжка!
— Ну и дурак… — прошипела я сквозь зубы.
— Мне честь важнее свободы! — завопил Баюн. — Не буду молча оскорбления терпеть!
Само собой, говорящего кота дружинники отпускать уже не собирались. Затолкали его обратно в сумку, чтобы сподручнее нести было, обмотали веревкой и поволокли с площади в царские палаты. Только уже не в светлицу, а на цокольные этажи, дабы провести подробную экскурсию по казематам.
Запихнули меня в камеру, а Баюна в мини-камеру — в клетку для мелкого скота, то бишь. Уж слишком тощий он был и сквозь обычную решетку мог пролезть спокойно.
Ну вот, всё как я и представляла. Пол в темнице был застелен гнилой соломой, сквозь маленькое оконце под потолком едва пробивался свет. Пусто, холодно, тоскливенько как-то. Хорошо хоть орудия пыток по углам не стоят. Ни дыбы, ни железной девы. Испанского сапожка тоже не наблюдалось.
Хлопцы со спокойной душой щелкнули замком на двери и поспешили отчалить.
— Эй! Стойте, требую расследования! — крикнула вслед.
Ответом мне было молчание.
— Меня хоть покормят? Что ж вы за люди такие! Вы что, на кочерыжку обиделись? А последний ужин? Желание? Богу помолиться?
Тьфу! Я злобно зыркнула на кота.
— Из-за тебя мы сегодня голодные!
— Я, что ли, Кощея с плахи пытался выкрасть?! — возмутился Баюн.
— Так не было ж Кощея! Нет тела — нет дела, нет состава преступления! Видел, каков у царицы муж? Соскучилась, небось, по теплу и ласке, жалко стало такого мужика казнить, для себя припрятала, — размышляла я.
Ну а что? Видела я, как у нее глазки блеснули, стоило мне только заикнуться про то, что хочу Кощея к себе забрать в обмен на Софку.
— Кхм-кхм… — послышалось от дверей.
Мирослава собственной персоной выплыла из тени темных коридоров. Хороша, ничего не скажешь, даже посреди сырых подземелий умудрялась выглядеть как царица. Горделиво вскинутая голова, платье расшитое золотом и жемчугами, смотрит так, будто к стене, как гвоздями, одним взглядом приколотить способна.
Неудобно вышло как-то. Дура я, что язык распустила, но не отказываться же теперь от своих слов?
Я тоже приосанилась, плечи выпрямила, чай и сама не лыком шита.
— Что? Неправду говорю? Кощей где, отвечай, нечего мне тут статью шить! Я царевну в дом отчий вернула, а вы мне так вот отплачиваете?
Мирослава поморщилась, будто увидела перед собой лягушку, брови черные нахмурила. Ох, цаца какая!
— За царевну тебе уплачено было, Яга, — молвила царица. Голос спокойный, словно инеем покрытый. — Да только в ответ на добро обмануть меня решила, вокруг пальца обвести. Сбежал нынче ночью Кощей, а Софью с собой прихватил, и чудится мне, что не без твоего участия, проводница в мир мертвых. Или скажешь, что не знакома с ним?
Я чуть язык не прикусила от удивления. Узнала! Как только?!
— Чуяла, что не напрасно соглядатаев за тобой вслед послала, — улыбнулась Мирослава, будто прочтя мои мысли, — избушка твоя недалеко от столицы стоит под присмотром моих молодцев, и вурдалак, которого ты сыночком величаешь, с ними уже познакомился. Зачитывай, Фрол.
Я только сейчас обнаружила, что за спиной Мирославы терся сухонький бородатый старичок в простом кафтане. Крякнув, он развернул длинный пергамент и с чувством заблеял:
— Сим указом царя-батюшки Берендея провозглашаю, что третьего дня была поймана опасная колдунья,
