покрытая испариной. Лежит под капельницами и круглосуточным наблюдением лекарей и псиоников.
Она ни на что не реагировала, словно у неё была лихорадка вместе с галлюцинациями. Вся её ночнушка пропиталась потом, и ещё молодое тело просвечивалось сквозь белые одеяния. Вот какова судьба марионетки… Ужасная участь.
Я попросил разрешения подойти к её кровати, и мне позволили. Широко раскрытые глаза, огромные зрачки. Глаза словно закапаны чем-то. Её тело то выгибалось, то сжималось, то расслаблялось. В мнимые моменты лёгкости она, тяжело дыша, продолжала смотреть вверх.
Эти сволочи убирают высших лиц государства, словно выбрасывают перчатки. Уверен, её супруг тоже не от сердечного приступа скончался. Наверняка эти твари ему помогли… И чем он им помешал? Что он захотел такое сделать или даже сделал, что они его убили?
Недаром говорят: знай своего врага, как самого себя. Я же не знаю о нём практически ничего, потому и сделать ничего не могу… На несколько мгновений мои кулаки сильно сжались.
— Стефания… За что они так с тобой?
Больше не было ни злобы, ни ненависти к этой бедной, одинокой, использованной девушке. В ней был стержень, была сила и желание доказать всему миру, что она чего-то стоит. Что её судьба — не быть одной из грелок в постели богатого и властного мужа. Она шла по этому пути, взяв на себя ответственность и риски. Порой, чтобы не сойти с ума, она позволяла себе некоторые слабости и развлечения, и не мне её судить за это. Она была инструментом и игрушкой в чужих руках. Я не могу винить меч, нанёсший мне рану. Но я могу ненавидеть того, кто этим мечом орудует. И если такие люди, как Грачевские или князь Гаврилин, сами себе на уме, сделали свой выбор и решили поступиться честью ради обещаний, власти и богатств, то у Стефании вряд ли было хотя бы подозрение, что что-то не так. Если бы не эти кукловоды, то наказание от меня она бы получила рано или поздно. Но не такое… Да и уже наказал я её: испугал до чёртиков, судя по её поведению на Тайном совете.
Я активировал силу воителя и передал ей немного целебной силы.
— Что вы делаете! Он активировал магию! — вспыхнула женщина лет пятидесяти, что была одним из лекарей, которые пытались лечить Стефанию.
Ауры Безымянных проявили себя в полной мере, а за моей спиной появился кто-то невидимый, и прозрачный кинжал упёрся в моё горло.
— Хуже ей уже не будет… Я хотя бы попытался… — негромко произнёс я, отпустив её руку.
Стоило отойти с клинком у горла от кровати Стефании, как дыхание девушки нормализовалось. На пару мгновений.
— Тени… Тени шепчут. Свет огня шепчет. Вода в кране шепчет… Все шепчут. Заткните их. Я приказываю! Берестьев, это ты? Ты пришёл? Зачем? Поглумиться хочешь? Ну глумись. Я проиграла. Легче тебе стало? Отомстил? А дальше что? ДАЛЬШЕ ЧТО?
Все с замиранием слушали её слова, когда она резко закричала и попыталась подняться, но не смогла из-за ремней, приковавших её к постели.
— Ты пришёл… — Она посмотрела на меня, игнорируя всех остальных. — Пришёл, чтобы помочь? Помоги мне. Убей меня. Я так больше не могу. Прости… Я не хотела. Я испугалась… Они забрали моего мужа. Тени и шёпот забрали его у меня. Теперь они пришли и за мной. И за тобой придут. За всеми придут. Уничтожат нас всех! Беги… Уходи… За край неба. Там они тебя не найдут. Туда им нет пути… АРГХ!
Болезненный приступ скрутил Стефанию, и минута ясного сознания закончилась. Она вновь начала шептать, сверля потолок безумными глазами.
— Что это было? Что вы с ней сделали? — подбежала ко мне псионичка и без спроса начала лезть в мой мозг.
Я же задумчиво вспоминал её слова, игнорируя эту тётку.
— Похоже на бред, но более осознанный. Максим, что за сила была? Яд?
— Нет. Скорее противоядие. Целебная энергия по своей сути. Тонизировала её тело, но даже на минуту не хватило, чтобы позволить разуму выбраться за пределы сковывающих её кошмаров…
— Сможешь повторить?
— Едва ли… — Я подошёл ближе к двум разведчикам и прошептал, чтобы остальные не услышали. — Это не магия, а сила воителя была. Регенерация. Её мозг повреждён, его словно пожирает червь. У меня этой силы сейчас кот наплакал. Я половину энергии за раз выпустил только что.
— Понятно… — вздохнул Константин.
Тебя сейчас псионичка продавить пытается? — поднял одну бровь Багратион. — У неё даже вены повылазили.
— Да, щекочет немного. УСНИ! — взмахнул я рукой и отправил женщину в сон.
Маленькая дополнительная демонстрация моих возможностей. Отправить псионика спать — это что-то с чем-то.
Ох, как лицо Багратиона изменилось, да и всех остальных тоже.
— Больше я сделать не могу, к сожалению… — покачал я головой, понимая, что шансы спасти моего свидетеля если и есть, то минимальные. И ещё не факт, что в её голове остались хоть какие-то воспоминания о том, кто заставил её выбрать мой род целью агрессии.
На выходе из коридора нас перехватил первый из ожидаемых мною посыльных. Министерство экономики желало встречи со мной для обсуждения вопроса вклада рода Берестьевых в восстановление столицы. Письмо дошло до адресата, Фома сделал своё дело. Пора вернуть долги власть имущим и избавиться от этого бремени должника. А после… После настанет и мой черёд собирать долги. Список настолько длинный, что на это уйдёт много времени. Времени, которого у меня нет. Но это если я буду путешествовать официально: с гвардией, на автомобиле или даже по воздуху. Пустая трата времени… Подобной роскоши у меня нет. Поэтому мои визиты будут носить намного более внезапный характер. Не удивлюсь, если придётся не раз и не два пролить кровь…
* * *
Вечером того же дня. Кощеевка.
Мария нашла на кухне свою рыжеволосую и счастливую подругу.
— Юля, ты не видела Максима?
— Он в кабинете своём должен быть. Я как раз
