Я откидываюсь на спинку сиденья, подпирая голову рукой.
— Послушай. Эта неделя была одной из самых эмоционально истощающих недель в моей жизни. Я спала в общей сложности одиннадцать часов, если не меньше. И твое предложение чрезвычайно щедрое. Я искушена, да. Я просто не хочу сейчас бросаться во все тяжкие. Хочу еще немного подумать об этом. Мне нужно больше времени.
Он ничего не говорит, просто смотрит на меня с выражением, которое я не могу прочесть.
— Я пойду в дом, — я сажусь и берусь за ручку двери, не желая больше наслаждаться неловкостью этого момента.
— Подожди.
Я поворачиваюсь к нему.
— Да?
— Ты останешься здесь на ночь, верно?
Я киваю.
— Ты не сможешь там заснуть. Там слишком шумно.
Нежно обхватив мое запястье, он притягивает меня ближе, пока я не оказываюсь под его рукой, прижавшись щекой к его груди.
Поначалу это странно — засыпать в чьих-то объятиях.
Но потом мы входим в какой-то ритм, наше дыхание синхронизируется, а тела излучают достаточно тепла, чтобы нам было комфортно. Снаружи стрекочут сверчки, а из дома доносится слабая поп-музыка, просачиваясь сквозь старые окна и теряясь в прохладном ночном бризе.
Через несколько секунд мои веки тяжелеют, ночь исчезает, и я засыпаю в объятиях моего самого дорогого врага.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
АВГУСТ
— Ты остался, — говорит Шеридан на следующее утро с сонной улыбкой на лице.
Она садится, вытянув руки над головой и я впервые за гребанные часы двигаюсь.
Я всю ночь смотрел, как Шеридан спит, изучая, как ее рот изгибался в полуухмылке, когда она видела сны, вдыхая сахарно-сладкий аромат ее шампуня, исходивший от ее тёплой головы. И когда солнце взошло и залило крошечный гараж тёплым светом, она стала похожа на проклятую принцессу Диснея. Если бы она не была Роуз, я мог бы позволить себе чувствовать что-то большее…
Я фыркаю.
— Думаешь, я оставлю тебя, лежащей без сознания в каком-то гараже?
Если бы она была кем-то другим, тогда да. Ага, я бы сделал это. На сто, блять, процентов.
Но я так близок к тому, чтобы это дело выгорело.
— Как спалось? — спрашиваю я.
Если быть честным самим с собой, есть что-то сексуальное в этой ее небрежной версии с распущенными волосами, обрамляющими лицо и стертым макияжем, отпечатавшимся на моей рубашке. Я не привык видеть девушек такими — несовершенными. Это необычно.
— На самом деле великолепно, на миллион баксов. Лучше, чем когда-либо…
Только представьте, как бы она спала после тройного оргазма, который я собирался ей подарить… пальцами, языком и членом.
Ох, точно. Скоро.
— О, Боже.
Шеридан вытаскивает телефон из заднего кармана.
— Адри писала мне всю ночь. Я забыла сказать ей, что мы будем здесь.
Вылезая из машины, она говорит:
— Мне нужно зайти и поговорить с ней, если она проснулась.
— У тебя есть мой номер.
Борясь с крошечной искрой улыбки, Шеридан останавливается как вкопанная у двери и говорит:
— Да.
Я снова накрываю машину, выхожу и еду домой.
Шеридан Роуз — милая девушка. Доверчивая. Наивная. И она не заслуживает ничего из этого. На самом деле, все было бы в миллион раз проще, если бы она была какой-то высокомерной маленькой принцессой, которой нужно было преподать урок. Вместо этого, девчонка ходячее и говорящее золотое сердце с замечательными сиськами третьего размера и честными намерениями.
Собравшись с духом, опускаю окно, включаю музыку и заглушаю совесть, которая решила неожиданно появиться из ниоткуда. Мне нельзя быть мягкотелым. Такая возможность выпадает один раз в жизни, и я хватаюсь за неё, черт возьми.
Жаль, что ей приходится расплачиваться за деяния своего отца.
Мой отец всегда говорил, что в жизни происходит и хорошее, и плохое.
Главное — контролировать сам процесс.
Я не могу ничего поделать с тем, что моей мамы больше нет в живых, но в моих силах сравнять счёт. Рич причинял нам боль и страдания последние несколько лет.
Я просто возвращаю ему это.
Спустя десять минут я подъезжаю к дорожке и, закрыв окна, улавливаю запах едва слышимых сладких духов Шеридан на своей рубашке. Признаюсь, было что-то умиротворяющее, когда я держал ее в своих объятиях пока она спала. Что-то безмятежное в том, чтобы сидеть с кем-то и не делать ничего, кроме как дышать одним воздухом. Внешний мир не существовал. Я не мог даже пошевелиться, чтобы достать мобильный телефон из заднего кармана, даже чтобы просто помочиться. Я просто держал ее, чего никогда ни с кем раньше не делал. Самое странное во всем этом то, что для меня это не было чем-то сложным.
Посмею ли я сказать, что мне понравилось это?
Я даже позволил своим мыслям блуждать по одному или двум воображаемым событиям, конечно, лишь от полной скуки. Представляя будущее с ней, наши отношения, то, как мы бы были одной из этих парочек.
Несмотря ни на что, это не важно.
У нас нет будущего, нам нужно свести счёты.
И мы закончим.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ШЕРИДАН
— Шер, на этот раз ты не помоешь посуду? — спрашивает папа, после субботнего завтрака.
Обычно мы работаем в команде. Он моет, а я вытираю. Но мешки под его глазами сегодня сильнее, а круги темнее, чем раньше. Прошлой ночью он работал, но они не из-за физической измождённости. Здесь другая причина, я знаю.
— Я попробую поспать лишний час прежде, чем снова уйти.
— Да, хорошо.
Я не смотрю ему в глаза. Всю неделю не могу это сделать. Или заканчиваю тем, что прикусываю язык, чтобы не извергнуть в его сторону тошнотные слова и обвинения. Я не готова противостоять ему. Мне нужно больше доказательств, иначе
