друга.
— Я тебя совсем не узнал в кафе! Представляешь? — пристально заглядывал Романов мне в глаза. — Ничто в тебе мне не показалась знакомым! — разочарованно отметил Дима, — А ведь я запомнил тебя в этой кепке и огромных очках! Глаза в них у тебя, как у испуганной стрекозы. Я даже сейчас узнал брюки и топ в ванной, когда руки мыл, и отметил для себя, что я сегодня точно видел на ком-то эту одежду! Детская кепка с бабочками и огромные очки сбили с толку! Блин, опять на тебе очки! Они меняют тебя до неузнаваемости!
— Я поэтому так и оделась, чтобы Старов меня не узнал.
— Почему ты не сказала, что он шантажировал тебя? Что твой обморок у Макаровых дома — это последствия разговора с ним. Как после этого ты пошла к нему на встречу?
— Я не знаю. Вот увидела тебя с этой… Линой — и что-то мне стало так обидно, Дим! Ты же сказал, что нет ничего у вас! А тут такой весь… прямо… Ах! Мечта! Все на тебя смотрят, красавец, миллионер, наверное, да? Дорогие часы, золотые запонки… И ты с ней, а я так, пока в отпуске… развлечение…
— Ира, ну что ты такое говоришь, а? — отодвинул меня Дима от себя и гневно посмотрел мне в глаза. — Вот сейчас отшлёпаю тебя за такие слова! Как можешь думать, что я тебя обманул? А? Ты же моя девушка! Помнишь? Мой изумрудик, Иринка… Моё сокровище!
Мне вдруг стало очень холодно без его объятий, и мои руки покрылись мурашками.
— Обними меня, Дим… — прошептала я, — Знаешь, ты был такой красивый, что я позавидовала, что сидишь за одним столом с ней, а не со мной. Ведь мы сегодня собирались встретиться, помнишь?
— Кажется, что сегодняшний день прошёл в каком-то другом измерении… Мы обязательно с тобой сходим в ресторан, я надену этот костюм… хотя этот уже нет, он безнадёжно испорчен… Я надену другой, и эти же часы и запонки. — тихо и серьёзно сказал Дима. — Ты так любишь запонки?
— Да, я обожаю, когда мужчина на манжетах носит запонки. Это мой фетиш, если хочешь. И я сама люблю рубашки с запонками. У меня есть пара таких рубашек.
— Тогда с сегодняшнего дня все мои сорочки на пуговицах отправятся в корзину, — сказал серьёзно Дима, нежно взял мои руки в свои ладони и поцеловал запястья.
Его сухие и горячие губы будоражили меня. От поцелуев вверх по рукам побежал огонь и, обхватив руками его шею, я сама потянулась и поцеловала желанные губы.
Наш поцелуй не был долгим. Дима опять взял мои запястья и начал целовать их.
Глава 37
Его поцелуи расходились плавными теплыми волнами от кончиков пальцев по всему телу.
— А запонки, — целовал он ладошки, — они платиновые, — и тебе такие же серьги сделаем и колье, — продолжал он целовать подушечки пальцев и костяшки, переходя на кисть руки. — Они очень подойдут к твоим глазам, сокровище моё, — там вставка из малахита, а малахит лучше смотрится в платине… Когда я их покупал, думал о твоих волшебных глазах.
— Нет, я не хочу никаких серёг и колье! Что ты придумал? — испуганно воскликнула я.
— Ну, тогда я закажу тебе запонки, точно такие же, как у меня, только для девушки. Они будут такие же изящные, как твои руки, от которых меня просто уносит… — шептал Дима, и продолжал целовать мою шею, спускаясь опять к рукам.
— Дим, там нас ждут, наверное, — тихо сказала я, млея от удовольствия.
— Ох, как же оторваться от тебя, моя милая девочка? — нежно прошептал на ушко Дима. Пойдем, правда, надо парней домой отпускать.
Дима пару раз прошёлся ладонями по своему лицу и взъерошил волосы, приглаживая их тут же. На ходу поправил брюки и улыбнулся.
— Надо немного отойти. Уф! Давай о деле поговорим? Сейчас у Старова твой телефон. Понимаешь? — серьёзно начал Дима. — И он им пользовался.
— Что это значит? — занервничала я.
— А это тебе лучше Андрей расскажет, — вошёл Романов в дом, — Андрюх, расскажи Ире, что там и как с телефоном…
— Так, ребят, — перебил разговор Командир, встал из-за стола и пошёл к вешалке. — Я с Алёной по работе всё порешал, координатами мы с вами обменялись, какие планы на завтра и ближайшие дни всё обговорили, — он надел куртку и ботинки. — Груша, спасибо за приют! Всё, я на базу! Всем пока!
— С Богом, командир! — отсалютовала Груша и перекрестила его на дорожку. — Хороший парень, добрый, — сказала уже тихо нам.
За воротами взревела двигателем машина и исчезла за поворотом. Как мы с Алёной её не услышали, когда она подъехала?
За столом остались мы с Димой и Алёна с Андреем. Груша уже всё прибрала и только колдовала над чайником, заваривая чай с какими-то травами.
— Ну что тебе рассказать, Ир? — обвел Андрей узоры на салфетке, сложил её, потом разгладил руками, и посмотрел мне прямо в глаза. Мне стало очень неуютно. Чувство тревоги накрыло меня холодом. Алена села прямо и поджала губы. Груша затихла, а Дима положил свою горячую ладонь мне на спину, и мне показалось, что меня придавили бетонной плитой. Я нервно передёрнула плечами, рука исчезла. На столе возле меня появился графин с водой и стакан. — Ты давно меняла пароли на телефоне и онлайн банке?
И тут в моей голове загудел колокол, который вдруг провалился в вату, и у меня закружилась голова. Сильные Димины руки подхватили меня, и я мгновенно оказалась на кровати.
На моей руке быстро надувалась манжета и аппарат противно отстукивал пульс. Он тарабанил так, что аж мне самой стало не по себе. Я постаралась успокоиться, но мне это не удалось.
По дому быстро распространился запах капель, которые, кажется, есть в аптечке у всех бабушек. Груша ловко трясла пузырёк и отсчитывала нужное количество капель.
Алёна покрутила у виска и постучала по лбу, глядя на Андрея «ужасными» глазами.
Романов показал Андрею кулак, а мне стало так жалко этого огромного мужика, что я не знала, что делать, чтобы прийти в себя. Сердце грохотало.
Он пожал плечами, развёл руки и как ребёнок смутился и сложил ладони в умоляющем жесте, сдвинув брови домиком, и присел перед кроватью.
Все сначала оторопели, а потом я слегка улыбнулась и Андрей послал мне воздушный поцелуй.
— Прости, Ира, ялопух. Я не подумал, что ты так сразу всё поймешь. Я хотел издалека начать, — извинялся Андрей.
Давление у меня оказалось чуть выше нормы, а вот пульс
