Книга Осенняя любовь. Уютные истории - Ася Лавринович

Сделать пакость однокласснику – это святое. Уже что-то вроде вредной привычки, от которой не могу избавиться на протяжении нескольких лет.

Тетя Маша вздохнула и взяла со стола мою пустую чашку.

– Еще чая? – спросила она.

– Нет, спасибо, – покачала я головой. – Уроки надо делать. Сейчас придет мама и устроит допрос с пристрастием по поводу выполненного задания по иностранному языку.

– Я тогда буду собираться, – произнесла Мария Архиповна, поглядывая в темное незашторенное окно. – А на улице сегодня намело…

– Филипп вас не встретит? – спросила я, хотя прекрасно знала от Виты, что Гурьев болеет.

– Сынок немного простыл, – сообщила тетя Маша. – Ничего серьезного, но пару деньков отлежаться не помешает.

– Понятно, – вздохнула я. – Пускай выздоравливает!

– Передам ему, Дарья, – улыбнулась Мария Архиповна. – Что-то вы не общаетесь… Поссорились?

– Есть другие причины, – отозвалась я, подразумевая Виту. – Филипп вам о них не рассказывал?

Тетя Маша пожала плечами.

– Может, ты мне поведаешь? – спросила она.

– В другой раз, в следующий «вечер откровений», – пообещала я.

Сегодня впервые за долгое время у меня отличное настроение. Как здорово, что у каждого из нас есть свои заморочки, которые делают нас счастливыми. Мы ведь состоим из них – таких вот тараканов в голове, мечтаний, планов, фантазий, желаний, предпочтений. И когда что-нибудь задуманное осуществляется – мы становимся теплыми и радостными…

Один из моих «пунктиков» – время, когда кленовую аллею украшают новогодними гирляндами. Делают это обычно в те часы, когда я на уроках. Поэтому сегодня, возвращаясь домой, я обнаружила приятный сюрприз. Белые огоньки, обвивающие голые ветки, снова делают любимые клены красивыми.

Декабрь – месяц волшебного подвешенного состояния, когда ты ждешь, что чудо вот-вот произойдет и все наладится.

Мы с Викулей помирились. Не общались несколько дней. Даже когда у подруги сломался на геометрии карандаш, она демонстративно повернулась к Ире и попросила у нее запасной. Дулась на меня из-за того, что я защитила Виту.

– Ты поступила некрасиво, – наконец сказала я ей после занятий.

Викуля неаккуратно скидывала в сумку канцелярские принадлежности.

– Что? – подняла светловолосую голову Вика.

– Я не ожидала от тебя такого поступка, – продолжила я. – Викуля, Елесин на тебя плохо влияет.

Вика уселась на стул и подперла щеку рукой. Класс к тому времени уже опустел.

– Я знаю, что переборщила, – проворчала подруга, не глядя на меня. – И Карина теперь на твоей стороне… Но, понимаешь, еще никто никогда меня так не сердил, как рыжая!

Викуля помолчала и добавила:

– И ты же в курсе, как неудачно складываются у меня отношения с парнями. Один раз уже струсила и уступила. Но теперь буду бороться!

– Только не перебарщивай больше, борец, – посоветовала я, закидывая сумку на плечо.

– Считаешь, я должна перед Витой извиниться? – угрюмо спросила Вика.

– Было бы неплохо.

– Но я не хочу! Она по-прежнему меня бесит! – воскликнула подруга.

– Тогда не извиняйся, – пожала я плечами. – К чему вся эта неискренность?

Я почти дошла до двери, когда Викуля заканючила:

– Даш, я больше не буду! Думаешь, меня совесть не мучает? Ты мне веришь?

– Верю, – серьезно сказала я.

И я такая же – наломаю дров, а потом сожалею…

– Я скучала, – тихо созналась Вика.

– Мы не разговаривали всего три дня, – рассмеялась я.

– Ой, а у меня столько слов невысказанных накопилось! – рассмеявшись следом за мной, призналась Викуля.

Евгения Яковлевна дала нам с Кайзером важнейшее поручение: перетащить после уроков все цветы из большого зимнего сада, где затевался ремонт, в учительскую.

– Почему мы должны заниматься этим в то время, когда все нормальные люди свалили домой? – ворчал Роберт. – Ладно бы вместо истории…

– Ага, мечтай! – усмехнулась я, схватив горшок с фикусом. – И вообще, прекрати ныть. Быстрее все отнесем, быстрее освободимся.

– Какое логичное умозаключение, Дэнни.

– А то!

И мы начали перетаскивать с четвертого этажа на второй многочисленные цветочные горшки. В гимназии в такой час, да еще и в субботу, было тихо, занятия давно закончились. Спускаясь с очередной комнатной пальмой в руках, я столкнулась на лестнице с Робом. Едва не выронила из рук цветок, но Кайзер успел его подхватить. Стояли, вцепившись в тяжелый керамический горшок, словно это был сундук с сокровищами.

– Приветик! – выглянул Роберт из-за зеленых листьев.

Парень стоял чуть ниже, поэтому наши лица оказались на одном уровне.

– Приветик! – буркнула я. – Ладно я сейчас ничего толком не вижу, но ты-то куда летишь?

– Навстречу приключениям, – хмыкнул Роб. – А ты для чего целую пальму сцапала, мартышка? Надорвешься.

– Сам мартышка! – оскорбилась я, из вредности не собираясь отдавать Кайзеру здоровенный цветок.

– Кактусы носи, – посоветовал Роберт.

– Сам кактусы носи! – снова пропыхтела я, продолжая разглядывать лицо одноклассника сквозь листву.

– Мы будто в джунглях, – шепотом сообщил Роб.

– Дай пройти, Тарзан недоделанный, – нахмурилась я, потянув на себя горшок.

Но Кайзер с легкостью перехватил у меня растение и первым поскакал с ним в обнимку по лестнице. Я налегке бросилась за парнем, перепрыгивая через ступеньки.

– Верни мою пальму! – грозно выкрикнула я, сама не понимая, на кой она мне сдалась, потому как цветок действительно оказался тяжелым.

– Зов предков, что ли? – спросил Роберт, не оборачиваясь.

– Зов джунглей! – ответила я.

Мы шли по пустому длинному коридору. Кайзер вышагивал важно с горшком в руках, и я семенила рядом, продолжая ворчать.

– Господи, достала! – проговорил Кайзер, резко затормозив и вручив мне цветок. – Тащи его, Геракл.

Добравшись до учительской, я буркнула:

– Доставай ключи!

– Разве они у меня? – спросил Роб.

– Издеваешься? – взвыла я, поставив горшок с пальмой на пол. – А у кого еще?

– У тебя!

– Ты последним из учительской выходил, – припомнила я: ведь мы столкнулись на лестнице, когда я спускалась с этой чертовой пальмой из зимнего сада.

– Ну может быть! – беспечно кивнул Роб. – Значит, внутри остались.

– На фига ты дверь захлопнул? – кипятилась я. – У меня в учительской все вещи. И телефон!

– Сейчас Жентосу звякну, – сказал Роберт, доставая из кармана брюк айфон. Жентос – это Евгения Яковлевна, если что.

Я устало опустилась на пол рядом с цветочным горшком. Кайзер долго расхаживал в конце коридора. Затем вернулся и сел возле меня, вытянув длинные ноги.

– У охранника есть запасные. Сейчас Жентос чем-то занята, позвонит ему минут через пятнадцать, объяснит ситуацию, и я за ними вниз сбегаю. Без ее веского слова он нам ключи не даст.

– С тобой одни проблемы, – покачала головой я.

– Ну же, Дэнни-Геракл, суперсилач, «верни мою пальму»! Не дуйся! – Роб обнял меня своей клешней. – С кем не бывает?

– Ты чего руки распускаешь? – насупилась я.

– Изображаю твоего парня, – ответил Роб.

– Мы в коридоре одни, поэтому делать это совсем не обязательно.

– Да? – Роб завертел головой. – А камеры?

– Камеры? – и я уставилась на потолок.

– Ага, как думаешь, Жентос их просматривает?

– Делать ей, что ли, нечего? – фыркнула я.

– Вот узнает, что мы на самом деле не встречаемся, а тебя уже от городского марафона освободили…

– Кайзер, не неси чушь!

Тогда Роб прислонил свою голову к моей и, глядя в одну из камер, громко и практически по слогам произнес:

– Евгения Яковлевна! Мы с Да-шей лю-бим друг дру-га!

– Дурак, она не пишет звук.

– Именно