же знаешь, я не люблю чешуйчатых, а слишком резкий запах отталкивает — проговорила старуха. Тот с грустью опустил голову. Эшхару стало его даже немного жаль, но вспомнив бой с матерым ящером, затолкал свою жалость по глубже.
Подобострастно улыбаясь мясистыми губами и низко кланяясь постоянно к земле, он указывал на каждого стоящего в ряд раба. Эшхара передернуло от того, как она ощупывала своей старческой рукой обнаженные тела. По мере приближения к рыжему, он заметил как ровная спина одхана сгорбилась, он прищурил один глаз и вытянув уголок рта к виску, ноги, чуть присев, выставил колесом. Эшхар на это усмехнулся, он что хотел этим показать, что сир, убог и не подходит? На жертвенник, абсолютно все равно было кого брать. Так что если эти две пришли выбрать рабов для этих целей, то с удовольствием возьмут его только из-за цвета волос.
— Тогда, может солнечный одхан? Смотрите, какая у него интересная шевелюра, его не стали брить налысо, ибо без волос он выглядит не так привлекательно, думаю хорош для постели, а его кровь будет пьянить не хуже вина.
— О, хоть что-то стоящее. — От этих слов одхан вытаращил глаза, а старуха протянула руку к набедренной повязке молодого целителя. — Думал этим меня проведет, я его заметила еще сверху, выглядел он абсолютно здоровым. И зная Матрон, они не позволят порченому товару находится в их цветнике. Старуха улыбнулась и прощупала все его хозяйство, из-за чего Эшхару стало смешно. Но тут же замолчал, когда заметил острый взгляд молодой асванки, позади старухи. И этот взгляд ему сильно не понравился. Та мягко прикоснулась к Матроне и указала на него.
— Слуга?! — спросила она, — но судя по его телосложению он не тянет на него. Сколько стоит его забрать?
— Обождите, схана, он же не раб какой-то. Наверняка должна быть метка обозначающая его статус. Толстяк обошел женщин и протянул руку к вороту безрукавки. Порыв толстяка Эшхар остановил и тот сердито засопел.
— Покажи, плечо, сопляк. Мне нужно узнать кто ты? И если окажется что из низших, будешь наказан со всей строгостью за свои шутки. По какому праву ты здесь находишься? Любопытно стало?
Эшхар никак не отреагировал, он даже фыркнул недовольно. Толстяк взмахнул рукой и стоящий позади страж внезапно дерганул его за рубашку, раздался треск, обнажая ключицы. Схватил за плечи и развернул в сторону толстяка. Эшхар возмущенно вырвался, поправляя остатки рубахи
— Ох, да это раб. Асван-раб. Не встречал на своем веку, чтобы Дома отказывались от высокородного.
— Тут даже думать не нужно, беру.
— Подождите, — залебезил толстяк, — на счет этого раба у меня не было распоряжений, я его даже впервые вижу, а вдруг это собственность Матроны нашего Дома.
— Такая собственность, здесь бы не околачивалась, а была бы надежно заперта в будуаре — проговорила старуха. — В этот раз я удовлетворена в плане товара и потому за асвана плачу тройную цену, — с неким предвкушением и потирая руки проговорила женщина.
— Но посмотрите, он выглядит немного болезненно, и эти шрамы, разве они не отталкивают вас? Особенно на лице?
— Нет, наоборот даже очень привлекают, — протянула молодая асванка, покусывая алые губы.
— Ты слышал? Моей девочке он очень понравился, но для начала этот юнец, должен отработать потраченные на него деньги.
На эти слова девушка поджав губы, раздраженно хмыкнула, про себя подумав, что этот красавчик прекрасно подходит для ее игр, и она его все равно заберет.
Старуха растянула рот в мерзкой улыбке, взяла за скулу Эшхара, потом провела шершавыми холодными пальцами по шраму. Рука опустилась на грудь и продолжала движение в низ. И если до этого он позволил старухе прикоснуться к нему, то опуститься ниже не дал и с брезгливостью отбросил руку в сторону.
— Дерзкий, значит. Строптивый. — Старуха усмехнулась и с интересом заглянула ему за спину, отодвигая ворот разорванной рубахи. — Хм. Интересно. Не слышала, чтобы в последнее время кого-то из высоких Домов разжалобили на столько, чтобы продать сюда. А всех "перевоспитышей" я знаю лично и им не ставят меток рабов. Но если она нанесена, значит я вполне могу это купить. Редко можно в спользование заполучить раба-асвана, да и еще такого молодого и крепкого. Пусть он даже и усыпан шрамами.
— Может вы дождетесь нашу Матрону и сами поговорите на счет покупки, боюсь я не в праве решать вопросы о его продаже, — заикаясь, проговорил толстяк.
— Милый, ты же прекрасно меня знаешь. Если я хочу что-то, то я это заполучу любым способом, — сказала старуха шелестящим голосом.
— Да госпожа.
— И пожалуй, возьму еще того молодого огонька, мои девочки будут в восторге от него. Да и кровь, чувствую у него как вино пьянящая.
— А если поставить в пару они будут смотрятся словно лед и огонь, — вставила свое слово девушка, — Матушка, да за такой тандем посетителей у нас только прибавится. А как только он отработает, подаришь же его мне?
— Конечно подарю, милая. Что ж выбор сделан, пришлите товар, когда поставят клеймо моего Дома. Мой слуга предоставит по этому поводу вам все принадлежности.
— Как скажите, схана, — покорно проговорил толстяк, — все сделаем в лучшем виде.
— Ты ошибаешься, старуха, меня нельзя купить — не удержавшись, сказал Эшхар, и тут же получил обжигающую пощечину от старухи. — Ты ополоумела, старая! — Даже не дернувшись, с яростью процедил он сквозь зубы.
— Слово, рабу не давали, и впредь подавать голос, только тогда, когда я позволю. Эшхар в ответ прошипел:
— Я четко сказал: я не раб!
— А клеймо, говорит совсем о другом!
— Да чтобы вы все горели в ярком пламени!
Старуха неодобрительно покачала головой и дала знак своему телохранителю и тот резко ударил его под дых. Скрючившись Эшхар пытался глотнуть воздух. Позади схватили за волосы и заставили опустится на колени. Движение было на столько резким, что клацнули зубы и он прикусил изнутри щеку, из уголка рта потекла кровь. У молодой асванки случилось помутнение, скорее всего прошло не так много времени, как она прошла инициацию и потому ей сложно было контролировать жажду. Бросилась к нему, заваливая на пол и практически распластавшись, метилась к бьющейся жилке на
