бутылку пива, речь его стала более связной и осознанной.
— …страшная такая! Передвигалась словно призрак, бесшумно, тихо… Я дык сначала подумал, что мерещится тень какая-то между деревьев. А потом присмотрелся… Даже телефон достал, фонарик включил, посветил. А сам боюсь, руки трясутся… Ох, ля! Но я точно ее видел, вот вам крест!
— На улице еще не было сильно темно, как я поняла? — уточнила я.
— Смеркалось. Знаешь, такое время, когда… ик!.. день переходит в вечер, еще не темно, но фиг что разглядишь.
— Где именно ты видел эту… монашку?
— Ну как… я ж уже говорил. На выходе из леса. Сашка вон знает, когда идешь из Березников, то по левую сторону наш лес, ну смешанный который, типа добрый лес, — Вася хихикнул, — а по правую сторону наш дурной лес. Ну я никогда его не боялся, лес как лес, подумаешь, болота там, главное, знать, где ходить. Ну я и решил отлить, отошел чуть в сторону к деревцу, и тут… Идет среди деревьев, вся в черном… Я присмотрелся, потом телефон включил, фонариком посветил, а она повернулась. Ох, епть!.. Я ж тогда и протрезвел сразу, телефон выронил… Лицо страшное, белое, как у привидения, глаза черные, как пустые глазницы в черепе. Да у нее вообще глаз не было, черные дыры на бледном лице! Да и не лицо это было, как будто череп, обтянутый кожей… Прикиньте!
Вася замолчал, отхлебнул из горла и уставился на нас широко раскрытыми глазами.
— Что было потом? — спросила я.
— А что потом?.. Я перепугался до смерти, нагнулся за телефоном, а потом глянь, а ее уже нет. Исчезла! Говорю же, призрак был.
— Допился ты до чертиков, Вася, — высказал ему Саша.
— Да не-е! Клянусь, была она как живая…
— Вот именно, как живая… — тихо повторила я.
— Что?
— Ничего. Больше, Вася, ты ничего и никого не видел? — уточнила я.
— Не-е! Я ж потом деру дал от этого леса. Вот и не верь в наши легенды после этого. Теперь я точно в этот гребаный лес ходить не буду. Ну его к дьяволу!
— Что за легенды?
— Ой! — Вася только отмахнулся и снова присосался к пиву.
— Да легенды про этот лес, — ответил за него Саша. — Что ходит по этому лесу призрак какой-то монахини, не раз ее видели там. Причем эти байки уже очень давнишние и бородатые. Мне еще в детстве про это тетя рассказывала и говорила не ходить в этот лес, особенно вечером и тем более по весне. Но это-то понятно, весной паводок, болота разливаются и становятся более коварными и опасными, поэтому в тех местах старались не бродить. Поэтому издавна придумали призрак какой-то монахини. И были очевидцы, которые ее видели, но… все это, я думаю, наше воображение. Точнее, пьяное воображение, — Саша выразительно посмотрел на своего приятеля.
Вася нетактично отрыгнул, затем икнул, после крякнул нечто невразумительное и уже потом ответил более внятно:
— Не, друг… Я хоть и был пьян, но увидел ее воочию. До этого тоже не верил, а теперь вот… А по поводу легенды, это уже давно такие россказни ходят у нас тут. Моя бабка была молодая и тоже видела эту монашку в лесу, она мне рассказывала. И не просто так у нас тут эта легенда, ик!.. появилась. Что-то там нечистое, нехорошее!.. Типа, убили более полувека назад у нас тут какую-то монашку в том лесу, и после этого ее неупокоенная душа бродит по тому лесу.
— А подробно можно услышать эту вашу легенду? — попросила я.
— Я вообще про это мало что слышал, — отозвался Саша.
— Да я тоже, — ответил Вася. — Вот что знаю, то и рассказал. Это надо у местных стариков поспрашивать, они-то точно знают. Вот твоя тетка, Санек, точно знает. Это по ее части.
— Ну не знаю, но спросить можно.
— Спросишь? — я выразительно посмотрела на Сашу.
— Тебе бы самой с ней на эту тему поговорить, вот только не знаю, как у вас сложится разговор в этот раз с моей теткой. — Саша усмехнулся. — Но я с ней поговорю и про тебя расскажу. Думаю, она изменит свое отношение к тебе и умерит свой гнев. А вообще, тут много с кем можно поговорить, село большое. Ты с кем, Татьяна, тут уже успела познакомиться?
— Со своей соседкой…
— Ой, я тебя умоляю. — Саша махнул рукой и засмеялся. — Эта смешная сплетница, которая только все собирает с третьих рук, а потом сама еще понавыдумывает. Не слушай ее!
— А Татьяна Петровна?
— Арсенкина, что ли? О, так это прекрасная женщина, очень умная, порядочная, лишнего болтать не будет. Я ей в этом году помогал огород вспахивать, так она меня и накормила, и еще с собой еды дала, и денежкой не обидела. Шикарная женщина! Я в русском конце села вообще мало с кем связываюсь. Но Татьяне Петровне отказать не мог, давно ее знаю, и сын у нее классный, приезжает летом, мы с ним на пруд ездили купаться…
— Я поняла, — сказала я и решила, что в доме Васи нам делать больше нечего. То, что мне было нужно, я услышала, сделала некоторые умозаключения и призадумалась: чем же мне заняться дальше?
Позавтракать и лечь спать?
Или выпить очередную чашечку кофе и продолжить свое необычное расследование?
Соблазн лечь на облюбованный мной диван и наверстать упущенный сон был велик, и я бы, наверно, этим занялась, но поспать в очередной раз мне не удалось.
И, видимо, к лучшему.
* * *
Если честно, я еще не успела обдумать план своих дальнейших передвижений. Бессонная ночь давала о себе знать, и поэтому все мои мысли были заняты только тем, как бы принять горизонтальное положение и хотя бы прикорнуть парочку часов. Также мой организм требовал нормального сытного и полноценного во всех планах завтрака.
Есть в очередной раз яйца с сыром мне не хотелось, а ждать девяти утра, пока откроется продуктовый магазин, мне было в тягость. Так что придется все же насытить себя яйцами, — только теперь всмятку — и банальным бутербродом с сыром. Но…
Звонок от Татьяны Петровны был неожиданным.
— Татьяна, доброе утро! Надеюсь, я вас не разбудила? — услышала я звонкий приятный голос в трубке.
Я и не ложилась, хотела бы ответить, но вместо этого сказала:
— Доброе утро, Татьяна Петровна! Нет, я уже давно проснулась.
— Я смотрю, вы тоже ранняя пташка. У нас в селе все уже на ногах в это время, вот я вам и звоню, не подумала, что вы будете спать, а когда подумала,
