ведь и такого любишь, верно?
Она фыркнула. Я сделал еще глоток, наслаждаясь теплом и чувством легкого опьянения, и было непонятно, от чего я пьянею больше – от самогона, или же от этого чудесного, кристально-хрустящего, первозданного воздуха, которым в моем мире можно подышать, наверное, только где-нибудь в Гималаях. Эх, сейчас бы на лыжи, да пару кругов вокруг этого городка, по целине, под звездами!
Что бы со мной ни случилось дальше, но если останусь жив и вернусь в свой мир – сто пудов брошу курить…
- Хэй! – Уитанни легонько ткнула меня в плечо.
Я посмотрел, куда она показывает, и увидел, что на том берегу маленькой замерзшей речки между деревьями мелькают темные фигуры. Парой мгновений спустя я увидел двух всадников. Один из них вел в поводу запасную лошадь. Они остановились на берегу, несколько секунд наблюдали за нами, а потом женский голос позвал меня по имени.
- Да, это я! – крикнул я.
- Идите сюда, господин, - ответила женщина. – Не бойтесь, лед прочный.
- Уитанни гаен аир Ллэйрдганатх, - сказала Уитанни. – Муарр трайнин.
- Хорошая мысль, - одобрил я, поняв, что гаттьена собирается меня подстраховать, приняв свой второй облик. – Я пошел.
Я быстро перебрался по льду на противоположный берег.
- Милорд Джарли ждет вас, - сказала женщина. – Садитесь на лошадь.
Я забрался в седло. Женщина, приглашающе кивнув, поехала впереди, я за ней, ее спутник замыкал. Мы довольно долго шли через заснеженный лес, а потом выехали на узкую дорогу, почти неразличимую в высоких сугробах. Здесь лошади пошли быстрее. Очень скоро дорога пошла на подъем, и я понял, что нужное мне место находится где-то на окружающих Айи холмах.
Ехали мы без факелов и фонарей, но в них не было никакой нужды – луна ярко освещала наш путь. Мир вокруг казался сказочным, уснувшим, нереально красивым. Прямо иллюстрация для какой-нибудь рождественской истории. Впрочем, однажды в эту пасторальную благодать вошел далекий, донесшийся откуда-то из заросшей лесом долины протяжный вой – то ли волка, то ли вильфинга.И буквально секунду спустя я услышал гораздо более близкий яростный тягучий звук, похожий на стенания мартовского кота. Я усмехнулся – Уитанни давала понять, что следует за мной, и я, в ее разумении, в полнейшей безопасности.
Мы поднялись еще немного, потом за деревьями замелькали огни, и я увидел самый настоящий дом-шале – великолепный, под двускатной черепичной крышей с толстой снежной шапкой, с балконом по всему фасаду, с освещенными стрельчатыми окошками. Перед домом горели костры, стояли длинные рогатки, которыми можно было бы за секунды перекрыть подъезд к дому, и расхаживали несколько вооруженных людей, облаченных в кожу и меха. Они подошли к нам, приняли наших коней и повели их к расположенной справа от шале коновязи. Женщина повела меня в дом.
Внутри шале соответствовал тому, что я называю «неброская европейская роскошь». Все из дерева, кругом шкуры животных – лосей, туров, горных коз, медведей, - на стенах и подпирающих кровлю столбах головы кабанов, оленей и волков. У пылающего камина на низком карле с выгнутыми ножками сидел Джарли. Увидев меня, он встал, направился в мою сторону, улыбаясь и раскинув руки.
- Герой! – Джарли облапил меня с медвежьей мощью, отступил на шаг. – Все-таки объявился! Давно я тебя ждал, давно! Дай-ка я на тебя гляну, лекарь. И этот худосочный сукин сын прикончил Вечного? Да весь Элодриан гудит! Орденцы вопят от ярости и ссутся в штаны со страху! Двенадцать тысяч риэлей за голову одного человека – это неслыханно! Это годовой доход с целого графства. Ты крепко прижал им яйца, Кириэль. И я этому несказанно рад, поверь. Где ты был все это время?
- В Лиден-Муре, в лагере ши.
- А где наша леди-рыцарь?
- Бегает где-то.
- Если она принесет тебе котят, я заберу всех за любые деньги, - с самым серьезным видом заявил Джарли. – А если котята будут от тебя, заплачу вдвойне.
- Договорились, - сказал я со смехом. – Красивый дом, однако.
- Он не мой. Одного сукиного сына, который переметнулся к вальгардцам. Когда покину это шале, прикажу сжечь дотла. Но здесь неплохой винный погреб. Кстати, не выпьешь ли со мной?
- С удовольствием.
Герцог Роэн-Блайн хлопнул в ладоши. Появилась сопровождавшая меня женщина, уже без мехового плаща и капюшона. Ее лицо показалось мне знакомым.
- Селена, еще две бутылки аффи и кубок для мессира Кириэля, - распорядился герцог. – И пусть Дарген приготовит что-нибудь горячее.
- Знакомая женщина, - сказал я, когда Селена вышла.
- Ты ее запомнил? Она присутствовала при нашей с тобой первой встрече, и я не доплатил ей тогда три аберна. Когда выбирались из горящего Роэн-Блайн, натолкнулись на кучку наемников – они поймали Селену и решили ей попользоваться. Не мог же я допустить такое безобразное насилие! – Джарли приложился к кубку. – Отца я похоронил. Прямо там, на городском кладбище, под выстрелы пушек и треск пожаров. Он всегда любил этот город и остался в нем навечно. Мир праху его!
- Я виделся с Лукой Валленхорстом, - сказал я. – Он сам меня нашел.
- С самим Валленхорстом? А вот с этого места поподробнее, прошу тебя.
- Я думал, мне крышка. Орденцы застигли меня на заброшенной ферме недалеко отсюда. Но Валленхорст паче чаяния предложил мне не меч, а мир.
- Это невозможно, - нахмурился Джарли.
- Вот перстень, который он мне дал, - я протянул герцогу орденское кольцо. – И сказал, что люди, которых я давно и безуспешно ищу, находятся в замке Вальфенхейм. Это кольцо дает мне доступ в крепость.
- Этот перстень просто кусочек золота. Или, вернее сказать, кусочек сыра в мышеловке.
- Возможно. Но с Валленхорстом был десяток орденских рыцарей, а я был один. Почему они меня отпустили?
- Погоди, давай сначала выпьем, а потом разберемся, - Джарли взял бутылку с принесенного Селеной подноса, откупорил ее, а женщине глазами показал на дверь. – От таких новостей у меня сразу пересохло во рту. Замок Вальфенхейм, ты сказал?
- Да.
- Это орденская прецептория недалеко от Набискума. Большая, хорошо укрепленная. Проникнуть в нее можно лишь с ведома хозяев.
- Потому Валленхорст и дал мне этот перстень.
- Нет, они тебя и впрямь за
