становиться…
— А вот хренушки тебе, — фыркнул я в ответ.
С горем пополам, с зубовным скрежетом и сдерживанием проклятий от резких вспышек боли я отклонился назад. Лезвие кинжала царапнуло по ребру, и я засучил ногами, но сдержал стон.
— Терпи, братишка, терпи! Скоро станет легче. Сети всё ещё нет, — произнес Кен, кидая взгляд на хроносалютем.
— Или ты сейчас снимешь свою проклятую защиту, или я тебя самолично вилами проткну! — прогремел фермер, пиная в бок лежащего главаря. — И без шуточек, а не то…
— Это тебе ещё зачтется, — процедил тот в ответ.
— Малыш, скажи своему псу пустить ему кровянку. Вдруг сговорчивее станет? — предложил староста.
— Не надо… — прошипел главарь и пробежал пальцами по экрану.
Тут же черная пелена растворилась в воздухе. Солнышко кинуло на нас ласковые лучи, как будто было ведущим в «прятки» и теперь нас нашло. По щеке скользнул теплый зайчик.
— Мама, я принесла! — донесся радостный крик девочки с соломенными волосами.
Аптечный набор представлял из себя белый небольшой ящичек с известным красным крестом. Жена фермера извлекла из недр небольшой флакон, встряхнула его и подмигнула мне.
— Сейчас остановлю кровь нейтрализатором, а уже потом тебя осмотрят врачи и сделают необходимую операцию. Я боюсь вытаскивать кинжал, потому что в рану может попасть какая-нибудь зараза.
— Это что, я так и буду с этой фиговиной внутри себя прыгать?
— До ближайшего врача, а там он уже задействует бионодов и вылечит тебя.
— Вот ещё. Из-за какой-то пустяковой царапины беспокоить врачей, — фыркнул я в ответ.
Жена фермера посмотрела на меня с недоумением. Не говорить же ей, что врачам деньги нужны для операции, а их как раз у нас и нет. Если бы были, то разве пошли бы мы пешком? А если скажешь так, то фермеры из благодарности будут совать нам последнее. Фермерская жизнь и так несладка, так что…
— Ладно, тогда я просто остановлю кровь, но извлекать не буду.
— Да? Тогда я сам извлеку. Вот так вот!
Я выкрикнул, схватился за рукоять и дернул вверх. Кинжал выскользнул наружу так легко, как будто из разработанных ножен. Жаль, что ножнами был я…
Боль заставила прикусить нижнюю губу, я выгнулся дугой. Кен успел меня поймать и удержал на месте, пока фермерская жена вылила на рану нейтрализатор. По горящей ране словно прошлась февральская поземка и остудила пылающий очаг боли.
— Терпи-терпи, сейчас станет легче, — сквозь заложившую уши вату донесся мужской голос. — Ну и лютый ты парень. Себя не жалеешь… Я бы ни за что эту железяку не вытянул, а ты…
Боль накатывала волнами прибоя. То накатит, то отойдет вглубь. И с каждым разом всё меньше и меньше, как будто на море был отлив. Я смотрел в иссиня-голубое небо и старался дышать глубоко, чтобы помочь этой боли успокоиться быстрее.
Иногда в поле зрения попадалась белобрысая макушка Кена. Он обеспокоенно поглядывал на меня. Пришлось подмигнуть, чтобы не сильно расстраивался. Тот только покачал головой в ответ.
— Я вызвал полицию. Сами мы вряд ли решим проблему с этими ребятами, — проговорил Кен.
— Могли бы нам оставить, — хмыкнул староста.
— И что бы вы с ними сделали? Убили бы? И превратились в таких же убийц?
— Я бы убил! Каждого! — выкрикнул парень, которому проткнули ногу копьем. — И потом бы спокойно спал, потому что на Земле стало на трех выродков меньше.
— Да куда ты, — отмахнулся староста. — Петухам головы рубишь и то отворачиваешься…
— А я не за петухов их! За своих братьев и сестер, которых эти твари хотели убить!
— Да уж, в мирное время крови боишься, а в военное купаешься в ней и не брезгуешь, — задумчиво сказал староста. — Мальчишка прав, нам не стоит марать руки кровью. Мы другие. Но научиться противостоять надо. Сдается мне, что за этими ребятами придут другие…
— Учиться никогда не поздно, — раздался знакомый голос, от которого мурашки пробежались по коже. — Что у вас тут? Шин и Кен? Скажите, почему я не удивляюсь?
Я скосил глаза и увидел, как из темного кокона выходит знакомый экзекутор. И когда только успел прилететь? Впрочем, могло так оказаться, что он был рядом. Или воспользовался порталом. Другого варианта я не вижу.
— Здравствуйте, господин экзекутор, — поклонился староста. — Мы тут преступников поймали.
Остальные фермеры тоже склонили головы. Кен остался стоять также, как стоял.
«Мы» поймали? Вот так да! А ничего, что это во многом наша с братом заслуга? Хотел было возмутиться, но потом вспомнил, что я больной и вообще умираю. Не дело больному права качать. Потом покачаю, когда экзекутор уйдет. А может и не буду, всё-таки фермеры тоже немного свою руку к пленению засранцев приложили.
Экзекутор кашлянул и повернул голову набок, почти как сова:
— Буду здравствовать, если расскажете, что у вас тут произошло. Ого, какой фамильяр. Чей он?
— Мой, — я старался ответить бодро, но вместо этого выдал хрип.
— Ещё и раненый, — покачал головой экзекутор. — А ведь я предупреждал вас, чтобы были аккуратнее.
— Это они его ранили, — показал на алые мантии староста. — И одного нашего. Пытались данью обложить…
Я заметил, что главарь побледнел. Да, дружок, это не в беззащитных фермеров копьями целиться. Это целый экзекутор с правом карать и миловать. Сейчас как раскатает их в тонкие блины, а потом забудет закатывать обратно…
Экзекутор холодно посмотрел на лежащих. Поднял руку и положил пальцы на хроносалютем.
— Члены клана «Алый Рассвет», это не первое ваше преступление. Повторно вас уже не помилуют. Вы подлежите аннигиляции. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит! У вас есть последнее слово?
— Нет! Прошу вас, господин экзекутор! Прошу сменить аннигиляцию на очистку Радиоактивных Земель! — прохрипел один из лежащих мантий.
— Что?
— Мы просим замены, — хмуро произнес главарь. — Мы хотим послужить на благо общества.
Экзекутор замолчал на несколько секунд. Он внимательно смотрел на лежащих на земле людей. Словно проверял их на детекторе лжи. Или взвешивал их решение.
— Какие же вы всё-таки… Можете отнимать с легкостью чужие жизни, а за свою шкуру трясетесь. Стараетесь урвать лишнюю секунду. Решено! Члены клана «Алый Рассвет» вы официально заключены под стражу. Ваши хроносалютемы заблокированы. Вы отправляетесь со мной в
