class="p1">Он слышал, как звякнул оковами очнувшийся Гилэстэл, как он протяжно застонал и завозился на полу.
— Астид.
Он слышал тихий голос Гилэстэла, но не подал вида.
— Наллаэн умерла не по моей вине. Как я могу убедить тебя?
Помедлив, полукровка поднял веки, и наткнулся на усталый взгляд Гилэстэла.
— Что сделать, чтобы ты мне поверил?
Астид отвел глаза, уставился на горку белого песка на полу. По губам полукровки скользнула полуулыбка.
— Я верю. Верю, Ваша светлость. Вашего слова мне достаточно.
Гилэстэл тяжело вздохнул.
— Но кое в чем я, бесспорно, виновен. В нашем фиаско.
Астид улыбнулся шире.
— По крайней мере, Нира не попала в этот замес.
Едва затихли слова Гилэстэла, как заскрежетали механизмыстены. Оба узника вскинули головы, в напряженном ожидании глядяна образовавшийся проем. В камеру грубо втолкнули Ниру, и она упала, споткнувшись на пороге. Проход закрылся и Астид рассмеялся в голос.
Девушка взглянула на него. В глазах блестели слезы, а на щеке краснел, наливаясь синевой, след от удара.
— Смешно тебе? Надо было дать тебе сдохнуть у тех скал.
У Гилэстэла по лицу скользнула тень, глаза из усталых превратились в колючие и недобрые.
— Кто ударил тебя, Нира?
— Тот воин, что сопровождал меня.
— Оз-ак-Со?
Нира кивнула. Шмыгнула носом, села, вытерла глаза тыльными сторонами ладоней. Неприязненнооглядела прикованных мужчин.
— И зачем только я с вами поехала?!
— Я напомню, зачем, — с готовностью отозвался Астид. — Чтобы заработать. Будь уверена, рассчитаемся сполна. Как только выберемся отсюда.
— Дурак. Когда мы отсюда выберемся, нам даже медный тонг в рот не положат.
Нира встала, отряхнула платье, дотронулась до синяка на скуле.
— В рот? Деньги? — озадачился Астид.
— В Джезъяне и Масгитии такой обычай, — ответил за девушку Гилэстэл. — Покойникам в рот кладут монету, для оплаты стражам у ворот загробного мира. Чем богаче был покойник, тем больше монет. Чтобы у потусторонних врат в очереди не стоял.
— Вот как? — поднял брови Астид. — Интересно, сколько монет поместится в пасти твоего братца, а, Нира? Без языка-то?
— Знаешь, полудохлый и молчаливый ты мне нравился больше, — холодно бросила Нира.
Она села у стены, согнув ноги в коленях и обняв их руками, надрывно вздохнула.
— Так есть хочется.
— А что, братец был настолько негостеприимен? Не попотчевал сестренку? Ну, там, язык заливной, яйца в кляре.
— Астид, уймись, — поморщился Гилэстэл. — Вряд ли Нира успела проникнуться глубоким родственным чувством, но все же.
— Не успела, — подтвердила девушка и поежилась. — Я больше испугалась, чем обрадовалась. Но теперь хоть знаю, кто мои родители. Отец был красивый. Похожий на тебя, князь. Лучше быть с вами, чем с ним.
День медленно затухал. Снаружи остывала раскаленная солнцем земля, а в камере было холодно. Гилэстэл дремал. Нира, съежившись у стены, думала о своем, глядя на отверстие высоко над головой. По стене медленно спустилась многоножка, замерла над головой Астида. Полукровка уловил движение, скосил глаза, рассматривая насекомое. Небольшое усилие воли — многоножка оторвалась от стены и медленно перенеслась на забинтованную ногу Астида, к ступне.
— Фу, какая мерзость, — поморщилась Нира.
Гилэстэл открыл глаза, глянул на Ниру, потом на Астида.
— Значит, так вы и живете? — спросила у него Нира.
— Как?
— Ходите по миру, выискивая, где что плохо лежит? А потом берете это себе?
— Примерно так, — кисло усмехнулся Гилэстэл.
— Астид, — покосилась Нира на полукровку, — что ж ты мне выговаривал, что я на тебе заработать пытаюсь? Вам, значит, можно, а мне нет?
Полукровка не ответил, так как наблюдал за ползущей в вертикальной складке бинта многоножкой. Как только она добралась до середины бедра, Астид приподнял её в воздух и переместил на щиколотку. Насекомое с прежней целеустремленностью поползло по проложенному маршруту.
— А мне бы такая жизнь понравилась, — сказала Нира. — По крайней мере, веселее, чем была прежняя.
Гилэстэл испытующе взглянул на Ниру.
— То есть, ты согласна на моё предложение?
— Да, но теперь уж что об этом говорить…Вряд ли мы отсюда попадем куда-то, кроме кладбища.
Помолчали. Астид в третий раз пересадил многоножку в начало пути.
— Князь, скажи, а зачем все-таки вам понадобился этот свиток? — покосилась Нира на Гилэстэла.
— Чтобы вернуть то, что у меня отняли.
— Красть одно, чтобы вернуть другое, — хохотнула Нира. — И что у тебя отняли?
— Трон.
— А? — девушка приоткрыла рот. — Какой трон?
— Моя мать была королевой Маверранума, — Гилэстэл взглянул на неё с грустной улыбкой. — Я должен был бы стать королем после её гибели.
— И что? — глядя на него во все глаза, с придыханием спросила Нира.
— Мой дядя по матери присвоил королевскую власть. А я намерен вернуть её в законные руки.
— Вот это да… Первый раз вижу живого короля.
— Можно подумать, раньше только мертвых видела, — съерничалАстид.
— А свиток-то чем поможет? — спохватилась Нира. — Там что, написано, что ты законный король?
— Если бы… — усмехнулся Гилэстэл. — Видишь ли, чтобы бороться с властью, нужно самому иметь власть. Мой дядя силен армией. Я же коплю силу другого характера.
— Какого?
— Магического. Те вещи, которые я ищу, имеют какую-то магическую особенность.
— Понятно. А те, кого ты берешь в ученики, тоже имеют какие-то таланты, да?
— Несомненно.
Нира взглянула на Астида, который как раз в этот момент кувыркал в воздухе многоножку, и хихикнула.
— Повелитель тараканов.
Полукровка дернул бровью, и на пол по разные стороны от него упали две половинки насекомого. Нира осеклась, погасив усмешку.
Быстро наступившая темнота не располагала к разговорам. Заснула Нира, свернувшись в комок. Спал Гилэстэл, повиснув на цепях. Астид, сделав пару безуспешных попыток найти в себе силы на регенерацию, тоже погрузился в сон. Тюремную тишину изредка нарушало урчание в пустых животах, да сонное постанывание Астида от боли в ногах.
Скрежет открывающейся двери и свет нескольких факелов разбудили и испугали пленников. Нира вжалась в стену, обняв себя руками. Астид и Гилэстэл, щурясь на свет, с замиранием сердца глядели на суету. В камеру вбежали несколько воинов в форме городской стражи, выстроились вдоль стен, освещая каждый уголок каземата, и замерли.
Порог переступила невысокая женщина в темном плаще с накинутым на голову капюшоном и остановилась так, чтобы все узники попалив поле зрения. Чуть помедлив, женщина сняла капюшон и поочередно оглядела Гилэстэла, Ниру и Астида. Те, в свою очередь, рассматривали её.
— Склоните головы, презренные негодяи! — прогремел один из стражей. — Перед вами королева Джезъяна!
Нира, охнув, приникла к полу. Гилэстэл и Астид, не очень хорошо знающие высшее наречие джезъянского языка, недоуменно взглянули на неё.
— Это королева!
Гилэстэл с интересом воззрился на Её величество Дан-су-Сонк, вдовствующую королеву. Совсем молодая, с нежной кожей золотистого оттенка, пронзительными темными глазами
