— Плохо, — ухмыльнулся Арчи, и его золотой браслет сверкнул в солнечных лучах. — А я вас предупреждал. Они заботятся только о собственных задницах, — мотнул он головой в сторону Лувра. — Как всегда.
— Это Труссар, — покачал головой Дюма, сжав челюсти. — Petit salaud[14]. Он так и не простил мне… — Фразу он завершил весьма красноречивым жестом. — Ну что ж, теперь я в полном дерьме. Он выиграл. И встретился с нами только для того, чтобы показать мне это.
— А как насчет полиции? — предложил Том. — Можно попробовать с ними поговорить.
Дюма отмахнулся.
— Первое, что они сделают, — позвонят Труссару. А он посмеется над ними, так же как посмеялся над нами.
— Так что же делать? Мы же не можем просто сидеть и смотреть, как Майло заберет «Мону Лизу».
— Если сможет, — уточнил Дюма. — Труссар прав в одном: охранная система там бронебойная.
— Ты тоже был прав. Риск есть. Какие бы меры безопасности они ни принимали, Майло найдет способ обойти их. Я бы нашел, если бы оказался на его месте.
Двое детей, лежа животами на бордюре вокруг пруда, запустили в воду игрушечную лодку. Ветер наполнил маленький желтый парус и нежно повел кораблик по темной воде. Дети с восторгом закричали и побежали вслед за ним.
— А может, тебе стоит оказаться на его месте? — предположил Арчи. Веселые голоса детей смешались с музыкой духового оркестра, заигравшего где-то на рю де Риволи.
— Конечно! Пойдем погуляем немного, — рассмеялся Том.
— Я серьезно. Если бы картина была у нас, мы могли бы обменять ее на Еву.
— Ты серьезно?! — воскликнул Том.
— Конечно, нет, — вклинился Дюма. — Мы не можем украсть «Мону Лизу».
— Почему нет? — спросил Арчи.
— C’est impossible![15]
— Майло же собирается, — напомнил ему Арчи.
— Это другое дело.
— На самом деле нет, — спокойно произнес Арчи. — На мой взгляд, у нас два варианта: либо мы разворачиваемся и уходим, либо опережаем Майло, а затем обмениваем картину на Еву.
— Обмениваем «МонуЛизу»? — переспросил Дюма недоверчиво и возмущенно.
— Не настоящую, — объяснил Арчи. — Копию…
Тому не нужно было слушать окончание фразы, для того чтобы понять, куда он клонит.
— Мы должны украсть настоящую «МонуЛизу», для того чтобы Майло поверил, что мы можем выменять Еву на нее, — медленно произнес он. — Но если вместо оригинала мы подсунем ему копию, он не разберется, пока не будет слишком поздно. Сыграем с ним в его собственную игру.
— Картину уже похищали из музея. — Глаза Арчи загорелись. — Мы можем сделать это еще раз.
— Это было в 1911 году, — напомнил Дюма. — С тех пор многое изменилось.
— Может быть — да, а может, и нет. — Том повернулся к Арчи: — Как это было сделано?
— За всем делом стоял человек, которого звали Эдуардо де Вальфьерно. — Арчи закурил. — Аргентинец. Говорят, однажды ему удалось загнать Эйфелеву башню какому-то слишком доверчивому охотнику на металлолом.
— Бельгийцу, полагаю, — расхохотался Дюма.
— Вальфьерно объединился с фальсификатором по имени Ив Шодрон. План был прост: украсть портрет, сделать и продать как можно больше копий, пока картина числится пропавшей, а потом снова подкинуть оригинал в Лувр, чтобы полиция прекратила поиски.
— С фальсификатором? — медленно произнес Том. — Фальсификатором произведений искусства, каким был Рафаэль?
Арчи встретился взглядом с Томом и кивнул:
— Точно.
— Так вот каков его план, — присвистнул Том. — Украсть оригинал, сделать несколько копий и продать столько, сколько сможешь, пока картину разыскивают все и вся. Майло разыгрывает ту же карту, что и Вальфьерно.
— Хороший ход, — признал Арчи. — Вряд ли покупатели обратятся в полицию, если заподозрят что-то. И всегда можно сказать, что у них именно оригинал, а в Лувр была возвращена подделка.
Том задумчиво кивнул, слегка жалея, что не он это все придумал.
— Браво, Майло. Очень умно. Но мне все еще интересно, как Вальфьерно удалось незаметно вынести картину из Лувра, — поинтересовался Дюма.
— Он подкупил Винченцо Перуджу, столяра, работавшего в музее, — продолжил Арчи. Перуджа и еще двое зашли в Лувр в воскресенье под видом туристов, а потом спрятались на ночь в кладовке, зная, что музей будет закрыт на следующий день. Утром они сняли картину со стены, вырезали из рамы и спокойно вышли, переодевшись рабочими. Когда охранники заметили пропажу, они предположили, что картину забрали на фотосъемку. Еще сутки ее никто не искал.
— Говорят, что этот случай стал первой настоящей газетной сенсацией, — добавил Том. — Организовали тотальную облаву. Неделя ушла только на то, чтобы обследовать Лувр. Франция закрыла границы, обыскивали каждый поезд и корабль, покидающий страну. Газеты писали только об этом. Было обещано огромное вознаграждение. Людей арестовывали и отпускали. Ты думаешь, «Мона Лиза» известна всему миру благодаря своей загадочной улыбке? О нет. Только благодаря тому, что ее украли!
— И где ее нашли в конце концов?
— Все это время она находилась у Перуджи, — улыбнулся Арчи. — Все, что нужно было Вальфьерно, — шумиха в газетах, чтобы загнать свои шесть копий. Как только появились первые сообщения, он пропал и Перуджа больше никогда его не видел и не слышал. Через несколько лет он попытался продать картину кому-то во Флоренции. Покупатель сообщил об этом в Галерею Уффици. Когда полиция схватила вора, выяснилось, что он прятал картину в специальном чемодане с двойным дном.
— То есть, основываясь на этом, мы должны спрятаться в Лувре на ночь, снять картину со стены и выйти из музея, — ухмыльнулся Дюма. — Так чего же мы ждем?
— Что значит «мы»? — нахмурился Том. — Ты сделал свое дело, Джей-Пи. Провел нас к Труссару. Дальше мы с Арчи вдвоем.
— Нет уж, ты от меня не отвяжешься, Феликс. — Глаза Дюма сверкнули. — Я прекрасно напивался в том баре, пока ты не вытащил меня. Теперь я трезв, и ты от меня так просто не отделаешься.
— Ты правительственный агент, Джей-Пи, — настаивал Том. — Мы с Арчи знаем, на что идем. Это не твое дело.
— А что — мое дело, Феликс? У меня нет работы. Нет жены…
— Арчи, хоть ты ему скажи, — взмолился Том.
— Нам потребуются дополнительные руки, — пожал плечами тот.
— Он шпион, — напомнил Том. — Ты же ненавидишь шпионов.
— Бывший шпион, — возразил Арчи. — Как и ты. К тому же я всегда считал, что из Джей-Пи вышел бы хороший преступник, если бы он постарался.
