class="p1">— И что ты предлагаешь? — угрюмо спросил Угги.
— Предлагаю. Садишься здесь. Рабы у тебя уже есть, щас сами притащутся, в технологии они соображают. Жить захотят — по-русски балакать научатся.
— Да они ж п*доры! — взвился викинг.
— И что — они не люди что ли? Какая тебе разница, что они там между собой… — Угги яростно сопел, приобретая опасный багровый цвет, — Ладно, Ольгу попросим, может она им мозги поправит, — как ни странно, это довод ярла успокоил; с некоторых пор он верил почти что во всемогущество кельды, — Только эти издевательства надо прекратить. Кормить их по-нормальному. Домики построить. Ну хоть барак для начала. Или длинный общий дом, типа вашего общинного. Но печи я бы всё же русские сложил. Согласись, с русской печкой и теплее, и уютнее? — Угги нехотя согласился, — И дома́ не ты должен построить, а они сами, для себя. Человек цепляется за материальное, понимаешь? Если ты им дашь возможность хоть мизерные личные выгородки организовать, по-людски… Жрачки я тебе на первое время подкину. Чтоб без разносолов, но сытненько. Поля́, считай, распаханы. Говнотень эту повыжжем, поса́дите нормальное зерно, картоху, огороды заведёте, скотину. Нахрена грабить, если можно не грабить⁈ А адреналина тебе тут выше крыши хватит! Предсказываю, что лет пятьдесят (а то и сто) сюда будут таскаться всякие отбитые уроды и пытаться вышибить тебя отсюда. Навоюешься по самое не балуйся.
— Серьёзно? — вот отморозок!.. взбодрился, глаза заблестели…
— Абсолютно, — уверенно сказал барон, — Ты этих сектантов, со Старой Земли, от такой кормушки отсекаешь, что к тебе будут валить целыми батальонами. Крепостицу хоть сгородить надо.
Угги заправил пальцы за ремень и оглянулся совсем по-другому. По-хозяйски.
— Подозреваю, что следующим шагом ты предложишь мне принести тебе клятвы, — он испытующе посмотрел на барона. Это был даже не вопрос. Утверждение.
— Предложу, — спокойно согласился барон, — Потому что в этом случае я буду абсолютно уверен в тебе. А ты — во мне.
— А как же Хродвальд? Предать предлагаешь?
Ворон сощурился презрительно:
— В х*й бы мне не упёрлось твоё предательство! Предатель всегда предаст снова. У тебя будет типа… двойное гражданство. Слыхал про такое? А потом, если всё пойдёт, как я предполагаю, Хедебю тоже примет наш договор. И вы будете жить как раньше: Угги Медноголовый будет ходить под Хродвальдом, а над вами будет флаг Белого Ворона.
— Чёт я не пойму…
— Ещё проще, Угги: ты, как и раньше будешь младший брат, а он старший. Только теперь у вас будут ещё братья. И отец.
— Ты?
— Да.
— А кельда, получается, будет мать?
— Да.
— Хм-м-м… — Угги задумался, уперевшись взглядом в издырявленную сопку, — И сколько у нас будет… новых братьев?
— Ну… если с сёстрами и детьми — тысяч двадцать.
Угги присвистнул.
— Я должен посоветоваться с хирдом.
— Само собой.
Боня лежал и пас поляну, великодушно позволив Глирдану привалиться к своему мохнатому боку. Барон подошёл и сел рядом. Он думал, что хирд будет обсуждать его предложение долго и шумно, но… Из громких звуков был разве что специфический свист, на который сразу со всех сторон полезли викинги. Столпившись большой лохматой кучей вокруг ярла, они негромко переговаривались. И даже если отдельные слова и можно было разобрать, помогало это мало, поскольку говорили они по-древнескандинавски.
— Перевести? — длинные пальцы, привыкшие и к мечу, и к гитаре, задумчиво перебирали струны.
— А ты слышишь?
— Бо́льшую часть.
— Давай.
— Мнения по большей части схожи. Они безусловно принимают ваш авторитет как верховного… м-м-м… вождя, наверное. Надеются поучаствовать под вашим началом во многих войнах и снискать великую славу. Ну и разбогатеть, конечно, — менестрель мягко усмехнулся, — Некоторые высказывают сомнения, стоит ли лезть в союз вперёд Хродвальда.
— Типа — через голову?
— Ну да. Остальное — хозяйственные вопросы. Обсуждают крепость, как будут перевозить семьи и всё такое.
— Ну что, нормально.
Из дремотного состояния барона вывел заходивший ходуном бок носорога: Боня радостно принюхивался, учуяв кого-то своего.
— Пап! — Игорёха дышал возбуждённо, — Мы склад нашли с едой! Консерв… нет: консервов — очень много. Написано крючками какими-то, но картинки нарисованы: мясо, овощи, каши всякие. Газировка, эта… — Игорь поморщился, — химическая. И кофе целый мешок. Ну, и ещё там — ящиков всяких полно, аж до потолка наставлено!
— Уже хорошо!
— А ещё, пап, — добавил откуда-то сверху оседлавший носорога Ванька, — Вон около той хижины котёл с овсянкой стоит, холодный уже.
— Только на восемьдесят человек он больно маленький, — старший отмахнулся, сгоняя с носа мошку́, — Литров пять от силы.
М-гм.
— Глирдан! А ну спроси этих крашеных — чем сегодня рабов кормить собирались?
Помявшись, надсмотрщики признались, что сегодня предполагался «голодный» день. Зашибись!
— По-любому у них большие котлы должны быть. Пусть покажут — где. Игорь, обед на вас: на сто двадцать человек. Нет, на сто пять. Эти красавцы пусть свою овсянку жрут.
— Понял, сделаем! Вань, погнали!
Пацаны умчались, выбивая из дорожек серую пыль. Обед на сто человек? Да легко! В сводных рейнджерских выходах и на двести приходилось готовить, делов-то!
Боня снова задышал, на этот раз придирчиво. Мягко, по-звериному ступая, подошёл Угги, сел на валяющийся чурбак.
— Мы согласны принести тебе клятву верности, конунг. Здо́рово было бы, если б мы сделали это вместе с Хродвальдом.
— Не хочешь через голову брата прыгать? — уточнил барон.
Угги склонил голову:
— Так было бы правильно.
— Пусть будет так! — барон протянул руку и ярл её пожал, — Ну что, прикинул уже, как крепость ставить будешь? Давай свои соображения.
Угги с бароном облазили все окрестности на предмет обсуждения фортификационных сооружений. Мужики прошерстили все землянки — две оказались складами еды, одна — складом наркоты и снежника. Ещё десяток — жилые, взять там было особо нечего, и бойцы маялись от безделья. Они успели дважды пообедать, потом поужинать, потом распотрошить склад на предмет чего-нибудь вкусненького. Нашли коробки со всякими компотами, вскрывали банки с чудны́ми картинками и радовались как дети. Мак и коноплю решили до вечера не жечь — мало ли: увидят работники огонь, побегут ещё…
Боня был занят: ему разрешили разломать все убогие хибары и он подошёл к вопросу со всем тщанием.
Игорёха и Ванька обследовали изрытую сопку. Предмет исследования был не очень приятным на вид (а тем более на запах). Но ребята потом же спрашивать будут! Поэтому надо всё тщательно облазить. К заходу солнца они были уже на самой верхушке. Именно они заметили, что с обратной стороны от той, что они пришли, приближаются люди. Цепочка продвигалась медленно, а потом и вовсе встала. Мальчишки замерли столбиками, как суслики, вглядываясь в происходящее, а потом сломя голову кинулись вниз.
— Папа! Папа!!! Там человека убивают! Туда!
Барон рванул в указанную сторону. Главное — успеть, а там разберёмся. Подорвавшиеся бойцы бросились за ним.
ДОХОДЯГИ
Надсмотрщики гнали рабов к месту ночёвки, помогая себе тяжёлыми плётками. С утра хозяева объявили голодный день и велели никого не жалеть. Значит, кто-то должен умереть. Колонна запинающихся, еле передвигающих ноги людей тащилась всё медленнее, не смотря на обжигающие удары. Вот бредущий последним парень осел на колени и начал заваливаться вбок. Но упасть ему не дали. Подскочив с нескольких сторон сразу, погонщики начали наперегонки хлестать его, разрывая кожу, выдирая куски плоти… Остальные сборщики продолжали медленно брести по тропе, упираясь в землю пустыми глазами.
Барон врезался в свору остервенело работающих кнутами уродов, как танк. Вот теперь он не сдерживался! Первая голова с вырванным куском позвоночника отправилась в последний полёт…
Мы вечерничали в Серебряной Гавани, у баронского дома. Костровые посиделки потихоньку превращались в местную традицию, а кроме того — любой знал, где после ужина найти кельду, даже если весь день она неуловима. Ваня, видимо, рассудил так же, потому что светящееся голубым окно открылось прямо у крыльца. Сын, похоже, нервничал — рамка портала дрожала и подмигивала.
— Мама, скорее! Человек умирает!
Сидящая рядом Рагнейд вытянула шею и вскрикнула:
— Папа!
Я отдала няне Ярика:
— Держи, постараюсь часа через три вырваться! — и прыгнула в мигающее окно. За мной торопливо проскакивали телохранители.
Ну, крандец,
