сейчас тебя в комнату отнесет, я точно бы в драку кинулся, если бы ты не проснулась.
Он говорит и гладит мои руки, кладет голову на колени и тихо целует ямочки на них. А мне так больно его болью. И так страшно от того, какую ответственность я на себя взяла. А вдруг я не смогу быть с ним? Вдруг полюблю другого? Или вообще никого? Потом всю жизнь винить себя? Мне начинает казаться, что схема, в которой у тебя либо приятели, либо уже муж, имеет свои преимущества.
— Нет у меня ничего с Райвеном. Разве что, кроме повышенного чувства ответственности, раз уж он меня выдернул прямо из-под маятника и обещал присматривать. На отработках этих, которые так будоражат фантазию всей академии, он мне пальцы лечит, которые я по дурости в артефакт сунула. Скоро уже долечит, кстати. И все. А что до магии. Я не знаю, наверное, со стороны это было так, но там, в моей голове, в мире, где я в тот момент была, был только веер реальностей, как на тренировках. И все.
Запускаю пальцы в удивительные серо-голубые волосы Тейта, глажу его плечи, и в очередной раз удивляюсь тому, какой он все-таки большой. Я ему по плечо, наверное, если рядом встать.
— Иди сюда, — шепчу я, высвобождая ноги и устраиваясь на кровати. — Будем спать.
— Спать?
— Спать.
— Ну спать, так спать.
Если Тейт и рассчитывал на большее, то благоразумно не настаивает. Мне достаточно потрясений для одного дня, и я хочу просто выспаться.
Райвен
Остаток дня хожу сам не свой. Провожу лекции, заполняю бумаги, что-то ем и пью. Передаю экстренное сообщение в совет магов. Раз за разом один и с коллегами, изучаю Вдох. И все это время, где-то там, продолжаю думать: что я сделал не так? Чем я так сильно ее напугал?
Я всегда чувствовал в Лие какое-то затаенное напряжение, как будто она в любой момент может вскочить и убежать. Как испуганная птичка. Можно подставить руку, и со временем, та научится прилетать и улетать, когда захочет. Можно посадить в клетку. А можно обхватить ладонями, чувствуя, как в них бьется нежный комочек. Дергается, пугается, пока не поймет, что ладони не удерживают, а защищают. Но в любой момент они могут сжаться: смять, уничтожить нежное, хрупкое тело. Она это знает, но все равно доверяет. Позволяет держать себя. И это сводит с ума. Тьма, тьма, нельзя об этом думать. Даже про птичек.
Встаю, рывком открываю окно, впуская холодный ночной воздух. Но внутри меня сжигает такой огонь, что так просто его не потушить. Болезненный, неправильный, непростительный.
И все-таки чего она испугалась? Неужели подумала, что я могу… Нет, это невозможно. Но если на самом деле так? Что она еще должна была думать, если я заставляю ее каждую ночь таскаться в свой кабинет, а потом обнимаю прямо на лужайке у академии? Да, такое сплетение чар — самое эффективное: сердце к сердцу, ладони к ладоням. Но испугалась птичка.
И огонь разгорается с новой силой. Нет. Я не могу этого допустить. Я взрослый человек. В конце концов, я отвечаю за нее. И обязан сделать все, чтобы каждый мой студент был в безопасности. Даже Далия Солано. Даже от меня.
12. Свет и тьма
Просыпаюсь я от стука в дверь и вопля Марго:
— Тебя опять за шиворот из постели вытаскивать? Будешь потом жаловаться, что я не разбудила.
Я уже готова вскочить и бежать умываться, но тут происходит сразу два события. В комнату врывается моя неугомонная соседка, и меня обнимает Тейт. И я вспоминаю все, что случилось вчера.
— Тьма, простите! — выпучив глаза, бормочет Марго и исчезает.
— Теперь она поостережется врываться к тебе без приглашения, — смеется Тейт и прижимает меня к себе. Это так приятно, что я лениво барахтаюсь в его руках, делая вид, что пытаюсь выбраться, а на самом деле наслаждаясь тем, как он меня держит.
— Если ты прогуляешь пару у Шайен, она тебя убьет! — кричит Марго через дверь.
— Черт, — шиплю я, — правда ведь, убьет. Во всяком случае, сдавать я буду долго. Извини, мне надо идти.
— Да ну ее, ничего она не сделает, — шепчет Тейт, наваливаясь и щекоча губами мою шею, так что я таю, как воск.
— По-моему, если бы она была уверена, что не попадется, уже бы утопила меня в священном омуте, или как он там называется.
— Дар океана, — смеется Тейт, — но, по-моему, ты преувеличиваешь.
— Она твой куратор! И вообще, ты красавчик-парень, Шайен, небось, сама тихо млеет с тебя, — подкалываю я. — А мне точно голову снимет. Мы же сегодня увидимся? — спрашиваю я.
— Только попробуй этого избежать.
Договариваю я на ходу в ванну. Быстро умываюсь, а когда выхожу, Тейта уже нет.
— Ну ты вообще! — восклицает Марго, и я не понимаю, относится это к опозданию или парню в моей комнате. — Не боишься, что Райвен узнает?
— Он мне что — папа? — сержусь я.
— Нет, но это, вообще-то, запрещено — находиться на территории другого факультета. Ты когда-нибудь дочитаешь этот дурацкий буклет?
— Когда-нибудь, — легкомысленно отвечаю я, сажаю Ори в волосы, и мы бежим на лекцию по поиску пути.
В этот раз Шайен превосходит сама себя. Она гоняет меня по пройденному и не пройденному материалу, с удовольствием ставит «неуд» и отчитывает перед всем потоком, рассказывая, какая я бестолковая и что мой единственный путь — сменить Четыре Швабры на его нелегком посту. К концу занятия я зависаю где-то между «я ее убью» и «я буду плакать отсюда и до пятницы». Но следующим идет оборотничество, и мне впервые удается получить видимую, а главное, понятную форму. Это ласточка! Точнее, иглохвостый стриж — тугая капелька с серповидными крыльями. Зверь даже хвалит меня, говорит, что есть шансы на две и более формы, и на обед я ухожу, погруженная в мечты о том, как буду бегать по земле какой-нибудь кошечкой или антилопой, летать в небе птицей и уходить на глубину рыбой.
Марго приносит здоровенную тарелку с какими-то маленькими тарелочками и хлебом. В тарелочках оказываются паштеты и прочие вкуснющие намазки, которые мы лопаем, запивая чаем.
— Нет, мне определенно нужно опять начать бегать по утрам, — говорю я, довольно откидываясь на спинку стула. — Это чрезвычайно вкусно и чрезвычайно вредно.
— Ну, если ты продолжишь свои утренние встречи с Тейтом, то можно обойтись и без бега, — шепчет Марго, а сама сияет, как монетка в солнечном свете.
— Ты-то, что так радуешься? —