Книга Ночные птицы - Елена Коломеец

— Кроме того, мы с тобой забыли об одном важном обстоятельстве, — продолжил Арден, развалившись на застеленной кровати. — Где искать птиц? Бестард их не брал.

— Может, он тебе соврал?

— Сам Свет истины, да еще и в своем измерении? Нет. Я уверен, что там в принципе невозможна ложь. Правда — что-то вроде одного из свойств этого места.

— Но тогда мы отброшены к началу. Даже хуже, у нас вообще нет зацепок!

— Лан, давай отталкиваться от того, что боги знают, что они делают. Раз Наита поручила это нам, у нее были основания думать, что мы справимся. Какие еще есть зацепки?

— Самия? Расспросим ее получше?

— Другого выхода я все равно не вижу. А заодно найдем что поесть, совершать подвиги натощак вредно для здоровья.

Но далеко уйти им не удалось. Едва хлопнула, закрываясь, дверь за спиной Ланы, как навстречу им вышла молоденькая служка. Она опускала глаза и поглядывала украдкой на гостей, но больше на Ардена. Это будило в Лане какую-то дурацкую смесь из гордости и ревности, так что хотелось сделать какую-нибудь глупость, например, демонстративно взять наемника под руку или назвать «дорогой». Неужели подобное поведение — что-то вроде обязательной части отношений? Она всегда смотрела на подобных девиц, что пытаются ставить на парня клеймо собственности, как на дур, и вот на тебе. Оказывается, можно и не быть дурой, но вести себя по-дурацки. Ну а что она так заглядывается? Служка тем более, пусть больше о Первоматери думает и благой жизни в этом мире, и последующих.

— Вам сюда, — прошептала сопровождающая, открыв дверь в просторную столовую.

За длинным столом сидело человек двадцать-тридцать, в основном жрицы и служки, но также и работники храма. Если служители Бестарда были вынуждены обходиться только своими силами, то в других храмах с не такими жесткими правилами приглашали работников со стороны. Они помогали на огороде, занимались ремонтом, заготовкой дров и прочими делами, на которые у духовенства не было сил или времени.

Гостям выделили почетное место слева от настоятельницы. Матушка Атинна сдержано кивнула им сказав:

— О делах после. Сейчас время тишины и благодарности.

Да, как непохож был этот молчаливый обед на те, что Лана помнила по времени, проведенном в храме Трикса. Там за столом ботали, шутили, иногда даже пели и смеялись. А тут, будто и не еда, а какой очередной обряд. Пожалуй, и кусок в горло не полезет. Но голод быстро показал, что за стол садятся не для того, чтобы петь да шутить. Стоило служке открыть крышку на ближайшем блюде, как запах мяса с молодыми овощами напомнил Лане, что последний раз она ела вчера днем. Арден тоже на раздумья времени не тратил и, дождавшись своей очереди, уже заполнял тарелку.

Обед прошел в молчании, нарушаемом только редкими просьбами что-то подать и словами благодарности. Наконец, последние жрицы покинули зал, и служки унесли пустую посуду. За столом остались только настоятельница, Самия и гости. Время перейти к серьезному разговору.

— Так что вы решили? — спросила матушка. — Мы можем помочь вам, но не во всем. Далеко не во всем.

— Да мы и сами не знаем, — призналась Лана. — Выходит, Бестард тут ни при чем.

— Он сам тебе это сказал? — настоятельница взглянула на Ардена.

— Да. И я уверен, что это правда. Это было такое же очевидное ощущение, как боль или холод.

— Бестард вообще не приемлет ложь, а уж в собственном измерении, так и вовсе не способен лгать. Поэтому придется принять его слова, как истину: птиц он не брал.

— Замкнутый круг какой-то, — Лана устало опустила голову, — мы так старались, думали, что уже близки к разгадке, но все оказалось враньем. Какая глупая шутка.

— Постой, постой!

Арден встрепенулся, будто что-то понял и теперь боялся, что мысль ускользнет. Он обернулся к Самии.

— Я понимаю, что ты пережила потрясение, и на тебе были чары, но постарайся вспомнить, как можно точнее что это был за мужчина, которому ты отдала птиц, что он говорил. Важна каждая мелочь.

Видно было, что Арден зацепился за что-то, и Самия постаралась максимально точно ответить на его вопросы.

— Высокий, русый, в плаще. Знаете, он был какой-то величественный, — Самия покачала головой, — когда вы сказали, что это был Бестард или кто-то из его жрецов, у меня даже мысли не было, что это не так. Наоборот, я вроде как получила подтверждение своему ощущению этого величия.

— А что он сказал? Вы, кажется, говорили, что он что-то сказал?

— Славная выйдет шутка, — медленно проговорила жрица и прижала ко рту ладонь. Она и сама уже догадалась о том, что еще раньше понял Арден.

— Трикс! — воскликнула Лана. — Как мы не поняли это сразу, ну конечно же, Трикс. Кто еще будет вносить смуту и пытаться поссорить других богов?

— Похоже, что нам придется посетить и его Закрай. Я видел у стены заросли можжевельника. Лед можно достать в таверне или в лавке у магички, огонь не проблема.

— А лисья шерсть? — спросила Лана.

— Надергаем у тебя, — Арден в шутку сделал вид, что пытается выдернуть длинный каштаново-золотистый волос подруги. — Шучу-шучу, — примирительно добавил он, — есть у меня щепоть.

— И волчья, поди, найдется? — спросила Лана, испытывающее глядя на него.

— Найдется, — весомо ответил наемник. Оба обменялись понимающими взглядами. Лисья и волчья шерсть шли в зелья, обострявшее слух, обоняние и ночное зрение.

Лис — вечный спутник Трикса, он и сам нередко принимает его обличие. И никогда не знаешь, обернется он белым северным зверьком или, может, той шустрой зверушкой с большими ушами, что живет в южных пустынях. Поэтому и неважно какая именно шерсть будет использована в ритуале, но какая-нибудь обязательно нужна. Как и лед с огнем — символы крайностей, и можжевельник, один из знаков этого переменчивого бога.

Проводить ритуал матушка пригласила жрицу из храма Трикса. Высшее духовенство, как, впрочем, верхушка любых структур, связано друг с другом, и найти человека, который захотел бы помочь настоятельнице храма Первоватери, не составляло проблемы. К вечеру все было готово. В ритуальном зале собрались жрицы, именно их силу будет черпать проводник, открывающий врата в иной мир. Ланы и Ардена еще не было. Матушка Атинна уже недовольно поглядывала на двери, а за дверями как раз шел спор.

— Я иду.

— Нет, иду я.

— Ты уже был в межмирье и чуть не погиб!

— Но ты меня вытащила! А будь наоборот, я бы тебя