братишка ругается, но разговор не об этом.
— Помнишь, ты спрашивал, заметно ли, что между вами ничего нет?
— Это было почти месяц назад. — я задал вопрос после светского раута.
— Сейчас между вами это виднее, потому что оба отскакиваете друг от друга, как ошпаренные…идиоты.
Достаю личный телефон. У меня их два, как и у девушки. Когда включаю и открываю сообщение на голосовой почте, Леви смеется так громко, что даже Луиза оборачивается.
— Я учитываю все детали.
С силой бью его локтем под ребра, но это не мешает брату смеяться над заставкой в моем телефоне. На ней Симба в дождевике на руках у Луизы. Селфи сделано под углом, так что видно только половину ее лица, но полностью губы, расплывшиеся в улыбке. Щенок же пытается вырваться из хватки девушки с промокшим рукавом толстовки. Я стараюсь редко пользоваться этим сотовым.
— Итак, Роланд Прайс. В вашем случае назначаю только одно лекарство. И будь здесь Диана, разговор бы пошел в куда более пошлое русло.
— Проваливай к жене, Леви.
— Мы прокатимся на твоей Bugatti?
— Бери любую. — машу в сторону дома.
Меня не заботит, какую именно машину повредит эта пара. Они достаточно подпортили за сегодня, в частности, мое настроение. Спускаюсь на первый этаж.
— Ты идешь смотреть игры Boston Celtics? — спрашиваю Луизу.
Она только заходит в дом, несет щенка мыть лапы, он в чем-то извозился.
— Оу, да. — едва не подпрыгивает от неожиданности, но мне даже не хочется смеяться над ней — Мне понадобится пять минут, чтобы помыть Симбу и проверить Twitter.
— Я займусь им. Встретимся в кинотеатре. — забираю собаку из рук и несу в «его» ванную.
— Кажется, у тебя все лучше получается держать детей.
— Еще слово и я поставлю Симбу на ковер, и заставлю тебя оттирать грязь.
Когда поворачиваюсь, Луиза уже спускается на минус первый этаж. Мне повезло, потому что иначе по моему выражению лица, она бы заметила, что я шучу, и насколько доволен этим.
Когда захожу, Луиза уже включила матч, он на паузе на моменте представления игроков. Жемчужина утонула в кресле-мешке, телефон лежит рядом на полу экраном вниз.
— Кажется, я говорил, чтобы ты там не сидела. Надо выбросить этот мешок.
— Здесь бывает много гостей? — протягивает руку.
Я дергаю за нее, помогая встать.
— Как мы ведем себя дома, так ведем и на людях. Это элементарная закономерность.
— Ты не говоришь ни с кем так долго, как здесь с Леви, Дианой или мной.
— Я разговариваю с тобой в машине.
Мы иногда ездим вместе в офис.
— Точно. — закатывает глаза, что до безумия раздражает.
Луиза садится в кресло справа. Начинается игра Сан-Франциско и Бостона.
— Мне нравится вести с тобой дела. — неожиданно произносит она, когда свет приглушается, почти гаснет — Я про такие, — обводит пальцем кинотеатр — разговоры о собрании и составлении плана для пиар отдела. Это было с твоей подачи?
— Я должен знать, чем управляю. — переключаюсь на игру — Это утешительные матчи? Что Восточный дивизион забыл с Западным?
— Да, апрель. — достает из ниоткуда упаковку конфет — Это Чейз-Центр.
Я не любитель экспериментов, потому что не терплю провалы, которые за ними следуют. Но сейчас мне хочется, чтобы проверка нас обоих в темном помещении дала отрицательные результаты.
* * *
ЛУИЗА
— Ты была там?
Идет вступительная часть матча, я ее перематываю после замедление на профиле де Гира.
— Нет, до Чикаго я всерьез не увлекалась баскетболом.
— Это не только кортовая арена.
— Серьезно думаешь, что папа водил меня на матч и покупал хот-дог? Уверена, он узнал, сколько человек стои́т на площадке за несколько минут до ужина в этом доме.
Я могла бы спросить Роланда о том же, не сомневаюсь, что он не бывал на стадионе, точно не в окружении толпы или в первых рядах, только самые дальние ложи, в которых нет смысла. Но меня прерывают воспоминания о встречи с отцом, становится тошно.
— Не заставляй меня видеться с ними.
— Почему?
Я отрываю взгляд от экрана, поворачиваюсь к Прайсу.
— Почему ты не хочешь знать своих родных? — он требует ответ.
— Потому что они далеко не такие как Леви и Диана. Их нет в моей жизни даже на выходные.
— Моей матери тоже, но меня не выворачивает от мысли о ее визите.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Ты хотела сказать — зачем я задаю вопросы.
Подбираю ноги под себя, чтобы всем корпусом повернуться к Прайсу. Одна половина его лица скрыта в тени, другую освещает начавшаяся игра. Прозвучал сигнал.
— Я не понимаю. — в горле пересыхает от его страшного взгляда, откладываю конфеты на соседнее кресло.
— Скажи, почему ты не должна защищать и общаться со своими родственниками?
— Должн…
— Мне нужен ответ.
Я ничего ему не должна, кроме прописанного в договоре.
— Потому что они не делают того же для меня, а это в первую очередь их обязанность. Потому что им нужны другие. Маме и Фионе хватает друг друга, папе — Стефани. — я до боли сжимаю кулаки.
— Твой мудак четырехлетней выдержки? — продолжает.
— Ему было нужно другое и другая.
— Они все предпочли другую.
— Я будто сама не знаю. — говорю сквозь зубы, потому что если сделаю глубокий вдох, то расплачусь.
— На работе тоже могут найти тебе замену. Гипотетически. Но сейчас в клубе ты незаменима, Луиза. Поэтому тебе нравится работать, делать больше остальных. — берет меня за подбородок.
— Говоришь о моих комплексах? Не удивил. Ни словами, ни тем, что завел этот разговор. Незаменимых людей нет.
— Неправда.
У меня перехватывает дыхание.
— Мне предстоит сделать еще очень многое для клуба, может, перестроить его и весь тридцатый этаж, но не Луизу Беннет.
Почему мое сердце сейчас остановится, а пульс ледяного как айсберг Роланда ускоряется с каждым словом?
— Со мной не надо играть. Ты уже дал роль. Отпусти, и мы продолжим изучать твое новое приобретение. — берусь за руку Роланда, чтобы он отпустил мое лицо.
— Скажи, что ненавидишь их и меня. Покажи свое достоинство.
— Что на тебя нашло?
Я отпрянула от него. Стираю слезы, застывшие в глазах.
— Мне бы хотелось, чтобы это было правдой! Тогда бы мне не пришлось сидеть здесь. Правда, думаю иначе ты бы приставил пистолет к моей голове. — зло смотрю на него — По-твоему, я идиотка. Но прости, что готова заступиться за кровных родственников и не думаю каждую секунду, как прикончить тебя или Фрэнсиса…только раз в час.
— Я сказал тебе, не произносить его имя.
Привстаю на коленях, опираясь на подлокотник между нами.
— В таком случае,
