посмотрел на меня, и его губы дрогнули в полуулыбке.
— Это была твоя мать? — робко поинтересовалась я, и Марк, кивнув, продолжил.
— А бандиты, с которыми она приехала, — Багров и его шайка.
— Данилов и Воронцов, — догадалась я и, не теряя возможности, задала давно мучивший меня вопрос, — Поэтому ты их убил?
Марк хрипло рассмеялся и, глядя мне прямо в глаза, ответил:
— Я никого не убивал. Мои люди собрали на них компромат и сдали в органы, так что я виновен только в том, что они оказались за решеткой, а уж что произошло в тюрьме — не моих рук дело. Может, это карма. А может, Багров боялся, что его дружки сболтнут лишнего.
— Но сам Багров на свободе…
— Поверь, на него у меня грязи столько, что захлебнуться можно. Но дело не идет, будто кто-то его крышует, — Марк скривил рот и остервенело пнул камешек. — Он все равно ответит за то, что сделал с моими родителями.
Я вплотную прижалась к мужскому телу, требуя продолжения.
— Мама осталась на острове и вышла замуж за отца. Багров решил воспользоваться знакомством с добродушным греком. Он заманил отца в свои серые схемы, которые накручивались долгие годы, пока я рос. Когда мне было восемь, отец вдруг объявил, что все его состояние выставлено на торги, а сам он — банкрот. — Марк громко сглотнул, будто воспоминания доставляли ему боль, — А потом его убили на бандитских разборках в Москве.
— Мне жаль, — искренне шепнула я, а у самой в горле встрял ком от одной мысли, что пережила семья Марка в то время.
— Потом все закрутилось так быстро. Прилетел Багров и заявил, что хочет спасти нас от нищеты и выкупить отцовский виноградник. Тогда я обратился за помощью к Алексису, с которым отец всегда был очень близок. Он первым вложил нужные деньги, и все имущество отца стало его.
— И поэтому ты женишься на Елене? Чтобы снова стать хозяином виноградника?
— Это одно из условий Алексиса. Но я не женюсь на его дочери, — Марк покачал головой и, взяв в руку мою ладонь, поцеловал мои пальцы.
Мое сердце смягчилось от этой внезапной ласки, и я положила голову на мужское плечо. На миг мне показалось, что нас связывает нечто гораздо большее, чем просто желание обладать телами друг друга.
— Но как ты вернешь дом и виноградник? — озадачилась спросила я.
— Что-нибудь придумаю.
— А что случилось с вашей мамой? — спросила я, припоминая, что ее тоже нет в живых.
Марк помолчал, будто решая, какими словами передать свои чувства.
— Она вышла замуж за Багрова и уехала в Москву. Я сбежал и стал жить сам по себе, как только мне исполнилось пятнадцать. Еще через пять лет из-за постоянных измен Багрова и алкоголя мама свихнулась. Ее нашли с перерезанными венами в ванной, — сухо ответил Марк, — после этого Артур тоже ушел из дома и стал жить со мной. Вот и вся история, Кира.
Марк молча уставился на море, и я, не сдержавшись, повернула его лицо за подбородок и прижалась к сухим губам нежным поцелуем. Марк обхватил меня крепкими руками и подсадил на свои бедра. Его руки скользнули под тонкую ткань платья, жадно сжимая ягодицы. Я оторвалась от губ Марка, чтобы сделать глубокий вдох, и мужчина, очарованно глядя на мои губы, сдернул с моих волос заколку, распуская по плечам алые волны.
— Ты такая красивая, моя русалка — шепнул он и добавил на греческом ту самую фразу, которую несколько раз произнес Алексис во время танца.
— Что это значит? — спросила я, поглаживая пальцами загорелую шею Марка.
— Спелый гранат, — ответил мужчина, покрывая поцелуями мои ключицы, — греки верят, что гранат — символ удачи. И, может быть, ты моя удача, Кира, — шепнул он, касаясь губами моих губ, и едва слышно добавил: Или погибель…
* * *
Оторваться от кожи русалки было просто невозможно. Она переливалась перламутром в свете заходящего солнца и пахла легким едва уловимым цветочным ароматом. Такая мягкая, такая сладкая на вкус…
Я сдался. Черт возьми, я так устал блуждать во тьме. И сейчас, когда этот обжигающий огонек извивается на моих коленях, я не могу отказаться. Не хочу отказываться от нее. Даже если она всего лишь исполняет волю Багрова, я не отпущу ее. Мне плевать, какая история лежит за ее плечами. Важно лишь то, что теперь она моя.
— Марк, я должна тебе кое-что сказать, — шепнула Кира, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя взглянуть в ее синие глаза.
— Ты работаешь на Багрова? — спросил я, целуя тонкие девичьи пальцы.
Мне было все равно. Даже если она правая рука Багрова, я не откажусь от нее. Не отпущу ее. Ей попросту придется убить меня, чтобы вернуться к своему хозяину.
— Боже, — взвыла Кира, когда, крепко ухватившись за ее упругие ягодицы, я прижал девушку к каменеющему члену, — Я не работаю на Багрова, он тут вообще ни при чем!
Я поднял на нее удовлетворенный взгляд и коротко ответил:
— Больше меня ничего не волнует. — я притянул голову девушки и впился в ее покусанные губы жадным поцелуем.
Податливое пылкое тело прижалось ко мне так тесно, требуя ласки, и я готов был взорваться от каждого гибкого движения Киры.
Ни одна женщина не сводила меня с ума. Никогда я не чувствовал, что могу так яростно желать быть с кем-то. С кем-то большим, чем просто красивое тело.
Но Кира… Я видел будущее с ней. Я легко мог представить ее хозяйкой этого виноградника. Хозяйкой моего сердца, которого я не ощущал с момента, когда мне сообщили о смерти отца.
— Я не помешаю? — холодным тоном спросила Елена, и русалка, пискнув, поспешила слезть с моих колен, но я придержал ее за поясницу.
— Зачем ты пришла? — грубо спросил я, с неприязнью глядя, как девушка закуривает тонкую сигаретку, облокотившись на невысокую пальму.
— Нам нужно поговорить, Марк, — равнодушно кинула Елена и, кивнув на растрепанную Киру, добавила: Наедине.
— Не сейчас, — обрубил я, снова притягивая к себе красноволосую русалку, но та покачала головой, отстраняясь от меня.
— Я пойду вниз, — шепнула она, поцеловав меня чуть ниже уха, а я от этого невинного жеста готов был затащить ее в берлогу и не отпускать ни на секунду.
Но вместо этого я кивнул, нехотя отпустив руку девушки. Елена права: нам есть, что обсудить. Глядя, как изящная фигурка Киры и ее развевающиеся на ветерке алые волосы удаляются от меня, я устало выдохнул и, не скрывая презрения, глянул на Елену.
Та окинула меня взглядом
