мемуары всемирно известного писателя.
Это просто несопоставимая зона ответственности.
Черт, она даже внешне представить его не могла. Перед внутренним взором все время маячил светловолосый парализованный мужчина с пустым взглядом, устремленным в потолок.
Озвученные Тернером факты о его семье и ранних годах жизни не облегчали задачу. Образ Миллера, его внешность и личностные характеристики не имели цельности и с каждой новой строкой расплывались сильнее.
Кэйт искренне надеялась, что обещанные фотографии и голосовые записи помогут исправить ситуацию, но сейчас ей было адски сложно выдать что-то стоящее.
В какой-то момент в голове Кэти проскользнула шальная мысль: а не навестить ли ей Миллера в его стерильной комнате? Присесть рядом, взять за руку, прислушаться к ощущениям, рассказать, кто она и зачем находится в его доме, тем самым попробовать уловить связующую нить, которой ей так критично не хватает.
Клэйтон утверждал, что Роберт понимает человеческую речь и, вероятно, каким-то образом реагирует на слова обращающегося к нему собеседника. Иначе откуда Тернер мог знать, что Роб его слышит?
«Так почему бы ни попробовать?» – размышляла Кэйт.
В конце концов, Клэйтон не устанавливал строгих запретов на посещение Миллера. И Кэйт не обязана согласовывать с ним каждый свой шаг.
Почти решившись, Кэтрин оттолкнулась от стола, отъехав в кресле немного назад. С опаской огляделась по сторонам. С момента ухода Тернера девушку не покидало странное ощущение. Ей казалось, что она не одна в кабинете, хотя теоретически так и было. За стеной находился еще один человек, но он не видел и не мог ее видеть. Тем не менее Кэтрин отчетливо чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Отчасти она понимала, насколько это абсурдно, и списывала навязчивые ощущения на разыгравшееся воображение. Но, с другой стороны, пыталась найти рациональное объяснение неприятным симптомам.
Поднявшись с кресла, девушка прошлась по периметру кабинета, выискивая в стенах и потолке скрытые камеры. Наличие видеонаблюдения исключать нельзя. Помешанный на контроле и сохранности конфиденциальности Тернер вполне мог подстраховаться таким образом. Однако ничего подозрительного и похожего на камеры Кэтрин не нашла.
Осмелев, девушка подошла к стене, за которой находилась еще одна комната, и попыталась ее толкнуть. Корешки книг сдвинулись внутрь, но чуда не свершилось. Механизм не сработал.
Черт, она же собственными глазами видела вчера, как Тернер одним легким касанием открыл проход.
Кэйт выставила книги в исходное положение и попыталась снова.
Ничего. Стена казалась неподвижной.
Кэти внимательно присмотрелась к торцам встроенных полок, но они были идеально гладкими на ощупь. Никаких подозрительных выступов, способных активировать скрытый механизм, Кэйт не обнаружила.
Разочарованная и крайне озадаченная, Кэтрин вернулась за стол, но рабочий запал окончательно сошел на нет.
Смирившись, она уже собиралась закончить издевательства над собой и вернуться в свою комнату, когда в кабинет вошла Долорес с подносом в руках, на котором Кэтрин разглядела шприцы, стерильные медицинские бинты, ампулы с лекарствами и тарелку с какой-то жижей. Кэйт бросила взгляд на часы. Половина второго. Видимо, отвратного вида субстанция в тарелке – обед для любимого мужа.
– Не отвлекаю? – Лори доброжелательно улыбнулась.
– Нет, я как раз собираюсь уходить, – тяжело выдохнув, ответила Кэйт.
– Непростую задачку мы тебе подкинули, – в голосе Долорес прозвучали сочувственные нотки.
Она подошла ближе, приземлив поднос на край стола. Кэйт скосила взгляд на ампулы, отметив для себя, что те не подписаны.
В голову снова полезли чудовищные мысли.
Что, если они держат Роберта в таком состоянии намерено?
Что, если не было никакого падения из окна?
Что, если Роберт – жертва преступного сговора двух близких людей?
Что, если Тернер, используя симпатию Лори, настроил ее против собственного мужа и использовал в своих целях, сути которых Кэти пока не понимала?
Одно Кэтрин знала наверняка – она вывернется наизнанку, но доберется до правды.
– Все в порядке. Я справлюсь, – с небольшой задержкой заверила Кэйт и растянула губы в бодрой улыбке. – Ты к Роберту? – она кивнула на не поддавшуюся ее манипуляциям стену.
– Да, – кивнула Лори. – Время обеда и приема лекарств. У мужа строгое расписание. Затем у нас массаж для нормализации кровообращения и предотвращения возникновения пролежней.
– Я могу поприсутствовать? – Кэйт вопросительно взглянула на Долорес.
– В другой раз, сегодня Роберт не в лучшем расположении духа, – это не было категоричным отказом, но выводы Кэти сделала. – Давай дождемся более благоприятного момента. Я заранее подготовлю Роберта…
– Я понимаю, Лори, – непринужденным тоном отозвалась Кэйт и поспешно сменила тему. – Я видела в его комнате инвалидное кресло. Ты возишь мужа на прогулку?
– Да, но не каждый день. Это сложно. Без помощи Клэйтона мне его не поднять, а надо еще закрепить фиксирующие ремни. Хорошо, что лифт выходит к запасному выходу с перестроенным крыльцом, иначе было бы совсем тяжко.
– Если нужна будет помощь, обращайся. У меня есть небольшой опыт, – ненавязчиво предложила Кэйт.
– Правда? – удивлено спросила Лори.
– Да, я два года ухаживала за парализованной бабушкой. Была и медсестрой, и сиделкой, и о массаже знаю не понаслышке. За кроткие сроки пришлось научиться всему, – Кэтрин грустно улыбнулась. – Поэтому я отлично понимаю, с какими трудностями тебе приходится сталкиваться каждый день.
– Спасибо, Кэти, – Лори облизала губы и отвела взгляд.
– Не за что. Я же ничего еще не сделала.
– За понимание. Для меня это важно.
– Прости, что лезу не в свое дело, но ты не обязана заботиться о Роберте в одиночку. У меня не было возможности нанять сиделку, а у тебя иная ситуация, – Кэйт намеренно нарушила личные границы, но прикрыла свое далеко не праздное любопытство благими намерениями.
– Когда я давала клятвы в церкви, то перед лицом Господа обещала мужу, что мы будем вместе до конца. В горе и в радости. В болезни и здравии. Этой мой священный долг, Кэти, – в голубых глазах Лори сверкнули слезы, но они не вызвали в душе Кэйт должного отклика.
– Ты невероятный человек, Долорес. Я еще не встречала таких самоотверженных и любящих жен, – Кэти очень постаралась, чтобы ее слова не прозвучали фальшиво и чрезмерно напыщенно. В случае острой необходимости она умела достоверно играть. Долорес смахнула с щеки слезинку и мягко улыбнулась.
– Настоящая любовь делает людей лучше, чем они есть, – выдала она очередной блаженный перл, коими пестрят статусы в социальной сети.
– Я с тобой полностью согласна, – приложив руки к груди, горячо поддержала ее Кэйт. – Передай Роберту, что я готова озвучивать каждую новую главу его биографии. Ты же поймешь, если ему что-то не понравится?
– Конечно, – заверила Лори. – Я обязательно ему передам. Уверена, Роберт оценит твое предложение.
– Тогда я пойду. Не буду тебе мешать, – сохранив документ, Кэйт встала из-за стола.
Долорес тем временем подхватила поднос и направилась к злосчастной стене. Кэтрин замешкалась, сделав вид, что наводит порядок на столе, вспомнила и про пиджак Клэя, суетливо стянув его со спинки кресла. При этом ее подмечающий малейшие детали взгляд не отрывался от неожидающей подвоха Долорес.
Кэтрин затаила дыхание, когда Лори вытянула правую руку и коснулась книжной полки. Ее пальцы словно вскользь дотронулись до корешков книг, после чего раздался заветный щелчок, и стена двинулась внутрь. Кэтрин судорожно выдохнула и без лишней суеты, спокойно покинула кабинет, но внутри все дрожало… от триумфа.
Средний ряд, вторая, третья и пятая книга справа. Одновременное, едва заметное
