Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
и неискушенный опытом человек, верно, думает: пусть старики идут своим ходом – что с них возьмешь: вся их жизнь позади и годятся они только для того, чтобы быть окаменелыми подпорками прошлого. Однако полагать, будто смысл жизни исчерпывается фазой молодости и восхождения и что, например, женщина «заканчивается» вместе с менопаузой, – большое заблуждение. Закат, послеполуденная половина человеческой жизни так же полны смысла, как и дополуденное время; только его смысл и его лик совершенно другие. Человек имеет двоякие цели; первая – это природная цель, воспроизведение потомства и все, связанное с защитой выводка, к чему относятся зарабатывание денег и социальное положение. Когда эта цель исчерпана, начинается другая фаза: культурная цель. В достижении первой цели помогают природа и вообще воспитание; в достижении последней нам не помогает ничто или мало что помогает. Царит даже гораздо более тщетная амбиция, будто старик должен походить на юношу или, по крайней мере, он должен вести себя «по-юношески», хотя внутренне он может полагать совсем иначе. Поэтому переход от природной к культурной фазе оказывается бесконечно более трудным и горьким; люди цепляются за иллюзию юности или за своих детей, чтобы таким образом спасти хоть толику юности. Это особенно заметно у матерей, которые видят свой единственный смысл в своих детях и которым кажется, что они падают в бездонное Ничто, если им приходится отпустить своего ребенка. Поэтому неудивительно, что многие тяжелые неврозы встречаются при наступлении сумерек жизни. Это что-то вроде второго пубертата или второго периода «бури и натиска», который нередко сопровождается всеми бурями страстей («опасный возраст»). Однако проблемы, которые перед нами ставятся в этом возрасте, нельзя решить так, как предписывается в старых рецептах: стрелку часов нельзя перевести назад. То, что юность ищет и должна искать вне себя, следует человеку сумерек искать внутри. Здесь перед нами встают новые проблемы, над которыми врачу приходится ломать голову ничуть не меньше. (5, 305)
270
Природа не совершает ошибок. «Верно», «неверно» – это человеческие категории. Естественный процесс является только тем, чем он есть, – это не бессмыслица, не ошибка. Просто мы не понимаем его: это факт. Поскольку я не Бог, а человек с очень ограниченными интеллектуальными возможностями, лучше признать, что я не понимаю сны. Благодаря этому предположению я преодолеваю предрассудок о том, что сон является искажением, и говорю, что если я не понимаю сон, то это потому, что у меня на него неверный взгляд, т. е. искаженным является мое сознание. (24, 88)
271
Внешний мир, в котором мы живем, в любой момент может поразить какой-нибудь новый страшный мор, в нем континенты могут тонуть в океане, а полюса – менять свое местоположение; точно так же в нашем внутреннем мире в любой момент может произойти нечто аналогичное, ничуть не менее страшное и грозное, пусть всего лишь в форме идеи. Неумение приспособиться к этому внутреннему миру влечет за собой не менее серьезные последствия, чем невежество и неприспособленность к обстоятельствам мира внешнего. В конце концов, лишь очень незначительная прослойка человечества, живущая главным образом на том густонаселенном полуострове Азии, который выдается в Атлантический океан, и называющая себя «культурной», до такой степени потеряла всякий контакт с природой, что пришла к мысли, будто религия – это особый вид умственного расстройства без сколько-нибудь ясно выраженного предназначения и смысла. Глядя на это с безопасного расстояния, скажем из Центральной Африки или из Тибета, мы, несомненно, смогли бы убедиться, что данная прослойка просто-напросто спроецировала собственные бессознательные психические расстройства на нации, которыми все еще владеют вполне здоровые инстинкты. (15, 240)
272
Только логика знает tertium nоn datur, природа полностью состоит из таких вот «третьих частей», поскольку она представлена действиями, которые разрешают это противостояние, – точно так же как водопад связывает между собой «верх» и «низ». (2, 515)
273
Нет такой человеческой гнусности или уродства, которые не существовали бы уже во чреве любящей матери. Как солнце светит праведникам и нечестивцам, как вынашивающие и выкармливающие матери равной любовью одаряют чад божьих и детей лукавого, не думая о возможных последствиях, – так же и мы, являясь частицами этой диковинной природы, несем в себе, как и она, нечто непредсказуемое. (10, 191)
274
Природа еще никогда не внимала доброжелательным советам. Только каузально действующее принуждение заставляет шевелиться природу, в том числе и человеческую. Без нужды ничего не изменяется, и менее всего человеческая личность. Она чудовищно консервативна, если не сказать инертна. Только острейшая нужда в состоянии ее вспугнуть. Так и развитие личности повинуется не желанию, не приказу и не намерению, а только необходимости: личность нуждается в мотивирующем принуждении со стороны судеб, исходящих изнутри или приходящих извне. Всякое иное развитие было бы именно индивидуализмом. Поэтому-то упрек в индивидуализме – вульгарное оскорбление, если он направлен в адрес естественного развития личности. (10, 192)
275
Природа имеет первые права на человека; права рассудка суть роскошь, являющаяся гораздо позже. (12, 307)
276
Не природа, а «гений человечества» сплел для себя роковую бечеву, с помощью которой он в любой момент может устроить себе экзекуцию. (16, 212)
277
Приобретение денег, социальное существование, семья, потомство представляют собой всего лишь природу, но не культуру. Культура находится по ту сторону природной цели. Тогда, может быть, культура является смыслом и целью второй половины жизни? (17, 199)
278
Эротика есть в основе своей то сверхмогущественное, которое, подобно природе, позволяет овладеть собой и использовать себя, как если бы оно было бессильным. Однако триумф над природой дорого оплачивается. Природа не нуждается ни в каких принципиальных заявлениях, а удовлетворяется терпением и мудрой мерой. (19, 58)
279
Животное исполняет свой жизненный закон, не более и не менее. Его можно назвать послушным и благочестивым. Но человек, находящийся в состоянии экстаза, перескакивает через свой жизненный закон и ведет себя в том, что касается природы, непослушно. Непослушание есть исключительная прерогатива человека, чье сознание и свободная воля могут при случае contra naturam (вопреки природе (лат.) отрываться от своих корней в животной природе. Эта особенность есть непременная основа всякой культуры, но также – если она чрезмерна – и душевной болезни. Без вреда можно переносить лишь определенную меру культуры. Бесконечная дилемма культура – природа есть в основе своей вопрос меры и пропорции, а не «либо, либо». (19, 64)
280
Если хочешь наблюдать природу в ее подлинном своеобразии, не следует пытаться что-либо ей подсказывать. (19, 177)
281
Наука останавливается у границ логики, природа же – нет: она прекрасно чувствует себя на территориях, все еще не освоенных теорией. Venerablilis
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
