— Тот человек, он в городе?
— В Бейруте. Прилетит в Париж утром в понедельник и сразу придет в посольство. Получит флэшку — и все, секретов больше нет.
— Так зачем сейчас таиться?
Игра строилась в расчете на то, что Энджела по-прежнему верит ему. Во всяком случае, она доверяла ему в те времена, когда они вместе работали в Лондоне. Но за прошедшие годы, хотя они и перезванивались, отношения заметно охладели, связь ослабла, и Мило не знал, сумеет ли убедить ее теперь, поверит ли Энджела в предложенную легенду. Он вздохнул.
— Понимаешь, я должен передать флэшку сам, но, к сожалению, задержаться во Франции до понедельника не могу.
— Почему?
Мило почесал нос, смущенно улыбнулся.
— Вообще-то… Дело в том, что у меня отпуск. Тина уже заказала номер в отеле. Во Флориде. Собрались сходить в «Дисней уорлд». Дать задний ход невозможно — Тина организовала все через Интернет, мы получили большую скидку, и отказ грозит крупными потерями. — В этой части, слава богу, врать не пришлось.
Энджела рассмеялась.
— Только не говори, что боишься жены!
— В отпуске я хочу отдыхать, а не ругаться.
— Слушаю я тебя и не узнаю. Где прежний Мило? Ау? — Она подмигнула. — А почему не послал кого-то вместо себя? Думаю, желающие нашлись бы.
— Послал бы, да некого. Я просидел над этим отчетом целый месяц и не хочу доверять его постороннему.
— И ты вспомнил обо мне.
— Я подумал об Энджеле Йейтс, старом, верном друге.
— Том, надо полагать, не в курсе?
— Ты такая сообразительная.
Она оглянулась, прошлась взглядом по залу.
— Скажешь, что там?
Мило уже собрался изложить предложенную Грейнджером версию: мол, в отчете речь идет о китайских инвестициях в нефтяную отрасль Казахстана, но в последний момент передумал. В данном случае любопытство могло сыграть с Энджелой плохую шутку.
— Так, всякое разное. Азиатская нефть. Тебя ведь не интересует?
— Наверное, нет. — Она помолчала. Кивнула. — Ладно, Мило, договорились. Для тебя я готова на все.
— Ты моя спасительница. — Он поймал за локоть пробегавшего мимо официанта и попросил бутылку «моэта». Потом наклонился к Энджеле. — Дай-ка руку.
Она замялась на мгновение, но сделала, как он просил. Пальцы были длинные, с ухоженными, хоть и не накрашенными ногтями. Нежно, словно любовник, он сжал узкую, сухую ладонь. Глаза у Энджелы чуть-чуть расширились, когда флэшка скользнула в ее руку. Его губы легко, как крылья бабочки, коснулись ее пальцев.
13
В отеле Мило ожидали два сообщения. Джеймс Эйннер интересовался, все ли прошло по плану. По крайней мере именно так, вероятно, следовало понимать фразу «Деньги уже переведены?». Мило сунул листок в карман. Второе сообщение, от Грейнджера, представляло собой чистый бланк с подписью «Отец». В голове после ланча еще шумело, тем не менее, поднявшись в номер, он плеснул в стакан водки из холодильника. Потом открыл окно и, высунувшись, посмотрел вниз, на забитую машинами улицу Сен-Филипп дю Руль. Прежде чем набрать номер, Мило закурил.
— Да? — ответил сонный голос Тины.
— Дорогая, это я.
— Кто «я»?
— Твой глупыш.
— А, Мило. Ты еще в Париже?
— Да. Что там у вас?
— Не знаю. Мы еще только встаем. А ты… эй, да ты пьян?
— Вообще-то да, немного.
— А сколько сейчас в Париже?
Он посмотрел на часы.
— Около трех.
— Ну, тогда, наверное, можно.
— Послушай, я, пожалуй, не вернусь до воскресенья.
Пауза. Шорох простыней — Тина села.
— Почему?
— Ситуация осложнилась.
— Как осложнилась?
— Не опасно.
— О'кей. Ты ведь знаешь, когда отправляется наш рейс?
— В понедельник. В десять утра.
— И если ты не вернешься к тому времени…
— То у меня будет свой отпуск.
— Рада, что ты такой понятливый. — Мило затянулся. — А вот это, мистер, прекратите.
— Что?
— Ты куришь.
Он попытался изобразить оскорбленную невинность.
— Я не курю.
— Похоже, у тебя большие проблемы, — подвела итог Тина. — Эй, малыш.
— Что?
— Я не тебе. Стефани проснулась. — Голос прозвучал глуше — наверное, Тина отвернулась. — Хочешь поговорить с папочкой?
— Зачем еще? — проворчала Стефани.
— Ну же, будь хорошей девочкой.
Снова пауза… затем:
— Это Стефани Уивер. С кем я разговариваю?
— Вы разговариваете с Мило Уивером, — в тон ответил он.
— Очень приятно.
— Перестань! — крикнул Мило, и она засмеялась, а отсмеявшись, затрещала о своем, перечисляя все, чем запомнился минувший четверг. Он подумал, что мог бы слушать это всю жизнь.
— Как ты его назвала?
— Папочка, Сэм Эстор — дурак. Обозвал меня задавакой. А я его — крысой. А как еще?
Потом, когда ее фонтан иссяк, трубку снова взяла Тина. Мило узнал, что, если опоздает, его ждут большие неприятности. Какие именно, она не пояснила, ограничившись туманными угрозами. Он в ответ посетовал на горькую долю. Потом положил трубку. Мир, в котором остался только уличный шум, посерел и притих, словно в нем что-то умерло. Второй звонок — Грейнджеру.
— Что еще?! — сердито крикнул старик.
— Том, это я.
— А, Мило. Извини.
— Что случилось?
— Ничего. Как у тебя? Сработало?
Пробка внизу рассосалась, движение ожило, и он отступил от окна.
— Да.
— Вот видишь, я говорил. Сегодня же вылетай домой и ничего не пропустишь.
— Наблюдение ведет Эйннер?
— Какое наблюдение?
— Ты ведь не собираешься просто ждать, когда отчет окажется в Пекине?
— Вот ты о чем. Конечно нет. И — да, наблюдение ведет он.
— Тогда я немного задержусь.
Грейнджер прокашлялся.
— Не понимаю, почему ты так беспокоишься.
— Потому что она ни в чем не виновата.
— Эйннер уже показал тебе улики?
— Не надо мне ничего показывать. Мы проговорили с ней два часа. Том, она не виновата.
— Уверен? На все сто?
