— И с чего это у нее так вот вдруг память заработала?
— Ты кое-что забываешь. У французов очень долгие отпуска. Она всего лишь каталась где-то на лыжах.
— А-а-а…
— Я сразу же вернулась в Марсель и взялась за просмотр записей в «Юнион-банке». Долго искать не пришлось. Он появился в банке восемнадцатого ноября, за три дня до убийства, снял деньги — триста тысяч долларов — и закрыл счет. Одним из совладельцев счета значился Сэмюель Рот, а мы знаем, что под этим именем скрывается Тигр. Разумеется, он предъявил паспорт, и мы получили его копию. Но что еще важнее, мы получили информацию по счету.
— И?.. — Он невольно наклонился вперед.
Энджела неспешно отпила из бокала — ей нравились драматические жесты.
— Счет открыли шестнадцатого ноября в Цюрихе. И сделал это некий Рольф Винтерберг.
Мило откинулся на спинку стула. За несколько месяцев Энджела прошла по следу дальше, чем он за шесть лет.
— И что? Кто такой Рольф Винтерберг?
— Трудно сказать. Адрес — всего лишь номер какого-то дома на одной из далеких от центра улочек Цюриха. Деньги на счет поступили наличными. На записи в цюрихском отделении виден всего лишь мужчина в шляпе. Высокий. Имя ничего не дало.
— Интересно, почему я об этом не знал? Ты ведь докладывала в Лэнгли?
Она отвела глаза и покачала головой.
К восхищению добавилась изрядная порция досады. Не будь она таким параноиком, они могли бы добиться гораздо большего, объединив ресурсы. С другой стороны, Мило понимал — Энджела не хотела делиться славой, потому что успех такого масштаба означал для нее серьезное продвижение по служебной лестнице.
— Я гонялся за ним несколько лет. Ты знала?
Она потупилась. Пожала плечами — мол, откуда ей было знать?
— Извини. Мне жаль.
Разумеется, ни о чем она не жалела.
— Мы с ним встречались в среду. В Штатах.
— С Тигром?
Мило кивнул.
От лица мгновенно отхлынула кровь. Розовые щечки моментально побледнели.
— Шутишь.
— Он мертв. Принял цианид. Кто-то из заказчиков наградил его СПИДом. В отличие от нас этот самый заказчик знал, что Тигр принадлежал к последователям Христианской науки.
— К чему? К какой еще науке? — Она, похоже, не поняла. — Кем он был?
— Не стал лечиться, и болезнь его убивала.
У нее не нашлось слов. Подняв к губам бокал, Энджела молча и ошарашенно смотрела на Мило. На протяжении восьми месяцев она вела расследование — причем, надо признать, весьма умело и небезуспешно, — которое должно было перенести ее на следующий уровень карьеры, и вот теперь он несколькими словами выбил лестницу у нее из-под ног.
Но мечты мечтами, а практичности Энджела не утратила. Пережив немало разочарований, она научилась достойно их переносить и держать удар.
— Поздравляю. — Она подняла бокал.
— Можешь не поздравлять. Я только выполнял его указания. Тигр сам проложил след, чтобы я мог выслушать его последнее желание.
— И в чем оно заключалось?
— Найти того, кто его убил. — Энджела промолчала, и он добавил: — Так что ты по-прежнему в игре. Я хотел бы знать, кто решил избавиться от него.
Она сделала еще глоток. Помолчала.
— Ладно, рассказывай.
За четверть часа Мило изложил ей историю Тигра со всеми деталями, наблюдая за тем, как оживают глаза, как возвращаются краски на побледневшие щеки.
— Салих Ахмад? — перебила его Энджела. — В Судане? Так это его работа?
Глаза ее блеснули, но Мило так и не понял почему.
— По крайней мере, так он сам сказал. Ты что-то знаешь об этом?
— Нет, — чересчур поспешно ответила она. — Просто интересно. Продолжай.
Рассказывая о Яне Клаузнере, Мило вспомнил кое-что.
— У тебя есть его фотография. Та, на которой Тигр в Милане. С ним Ян Клаузнер, он же Герберт Уильямс.
Энджела нахмурилась.
— На моем снимке с Тигром никого нет. Должно быть, этого Клаузнера вырезали в твоем офисе.
— Я пришлю тебе еще один. С Клаузнером.
— Спасибо.
К концу его рассказа она сидела выпрямившись, кусая от нетерпения губы. Мило было приятно, что он сумел так быстро рассеять ее разочарование, но он не мог избавиться от впечатления, что Энджела скрывает что-то, не доверяет ему какую-то информацию. Он вернулся к тому, с чего начал.
— Заниматься всем этим из Штатов я не могу, так что играть придется тебе. А я буду работать по твоей наводке. Звучит неплохо. Ты согласна?
— Приказывайте, кэп, — Энджела улыбнулась, но продолжения не последовало — делиться тем, что скрывала, она не спешила. — Ладно, хватит о делах. Расскажи о своих. Как Стефани? Сколько ей уже? Семь?
— Шесть, — Мило потянулся за графином и обнаружил, что тот пуст. — Та еще заноза в заднице, но менять ее на что-то получше я пока не собираюсь.
— Тина все такая же горячая и ревнивая?
— Чем дальше, тем больше. Хорошо еще, что я не взял ее с собой.
— Осторожнее, вдруг услышит? — Она подмигнула лукаво и тут же посмотрела на него с легкой усмешкой, словно напоминая, мол, меня не проведешь. — А теперь признавайся, что тебе от меня нужно.
— Думаешь, мне от тебя что-то нужно?
— Иначе ты бы не ждал меня возле посольства битый час. И ты не позвонил заранее — не хотел, чтобы о нашей встрече узнали. К тому же у тебя семья. Сомневаюсь, что Тина вот так запросто отпустила бы мужа прогуляться в Париж. — Она помолчала и продолжила уже без улыбки и другим, серьезным, тоном: — Ну как, убедительно?
Мило огляделся по сторонам. Посетителей прибыло, но американцев среди них было мало. Выглянув в окно, он увидел высокого симпатичного парня, того самого, что пытался войти в кафе следом за ними. А вот его спутница, девица с припухшими глазами, исчезла.
Он подпер кулаком подбородок.
— Ты права, мне действительно кое-что нужно. Скажем так, небольшая услуга.
— Что, проблемы?
— Нет, нет. Никаких проблем. Так, мелочь. Надо, чтобы ты подержала у себя кое-что до следующей недели. Точнее, до понедельника. В понедельник к тебе подойдет человек, и ты отдашь эту вещицу.
— Что за вещица? Большая? Маленькая?
— Очень маленькая. Флэшка.
Энджела тоже огляделась. Точно так же, как и Мило минутой раньше.
— А поподробнее?
— Спрашивай.
— Что на ней?
— Всего-навсего отчет. Отослать его я не могу — все мои контакты расшифрованы.
