это было в порядке вещей. Такое, как правило, происходило один-два раза в месяц и не только у меня, но и на всех приграничных территориях.
И всё равно я беспокоился и торопился уехать, не желая своим присутствием накликать беду. Толпа существ мне сейчас нужна меньше всего. В скором времени я собирался начинать строительство шахты. Не хотелось бы, чтобы кто-то помешал.
Настораживал и тот факт, что мой враг вышел на связь второй раз за последние две недели. Это могло значить лишь одно — он уже близко. Знать бы, где именно…
В Омск мы отправились на машинах. Захар меня повёз на «Рубине», Гаврилов поехал на своём седане. По приезде заселились в гостиницу и сразу преступили к поиску подходящей недвижимости, где смогу жить вместе со Светой и будущими жёнами. Ориентировался либо на большую квартиру, либо на особняк стоимостью в пределах пятидесяти тысяч.
Почти неделю мы занимались поисками. Наконец, мне приглянулся один дом в престижном охраняемом квартале на окраине города. Особняк имел два этажа, небольшой сад, а по площади был чуть поменьше бывшего дядиного жилища. Продавец — какой-то местный боярин — согласился отдать его за пятьдесят тысяч. Но были и минусы: в особняке давно никто не жил, и потому он находился в плохом состоянии. Гаврилов рассчитал, что ремонт обойдётся тысяч в десять-пятнадцать, но если возникнет необходимость дом этот продать, я всё равно останусь в плюсе. И я согласился.
В тот же вечер, когда мы с продавцом обговорили все детали и условились о времени сделки, мне позвонил Анатолий Третьяков, чему я немало удивился.
— Что ж вы, Алексей Михайлович, приехали, а даже в гости не заглядываете, — упрекнул меня Третьяков. — Всё прячетесь где-то.
— Да не прячусь я, Анатолий Иванович. Дел много навалилось. Приходится срочно всё расхлёбывать. Сейчас в Омске один важный вопрос решаю, но как вернусь, обязательно загляну, если, конечно, пригласите.
— И как долго намереваетесь там оставаться?
— Может быть, около недели. Точно сказать пока не могу.
— Срочные дела, значит… А у меня тоже срочное дело, между прочим. Вот и звоню вам. Кое-что на границе происходит нехорошее. Вам следует знать об этом.
У меня внутри всё похолодело. Неужели враг всё-таки нашёл меня и уже добрался до рубежа? Если так, то остановить его будет тяжело. Разве что вся первосибирская аристократия соберётся, чтобы дать ему отпор, да и то не факт, что справится.
— Что случилось? — спросил я.
— Пока ничего не случилось. Однако военные говорят, будто тьма сгущается и ползёт прямо к границе. И скажу вам по собственному опыту, это очень нехороший знак. Как бы ополчение не пришлось собирать. Вот я и хочу с вами обсудить данный вопрос.
Я не стал ничего уточнять. Мне и так было понятно, что к чему. Если тьма становится плотнее и подбирается к границе, значит тенебрисы готовят атаку. Возможно, их возглавляет тёмный бог собственной персоной. Анатолий Третьяков, судя по интонации, тоже об этом знал.
Изначально я хотел дождаться сделки, но она была запланирована лишь через четыре дня, и мне всё это время предстояло торчать в Омске без всякого занятия. Однако звонок старика Третьякова внёс коррективы. Требовалось срочно ехать в Первосибирск.
— Хорошо, Анатолий Иванович, постараюсь приехать завтра, — пообещал я. — Либо к к обеду, либо вечером — смотря, когда поезд будет.
— Буду вас ждать. Как приедете, позвоните.
Глава 10
Прибыв в Первосибирск, я первым делом заскочил домой, чтобы принять душ и переодеться, после чего позвонил Анатолию Третьякову. Глава рода находился дома, и я отправился к нему.
Слуга встретил меня в вестибюле особняка и сразу повёл к Анатолию. Тот сидел в просторной гостиной на большом диване, окружённом растениями, смотрел какое-то шоу по телевизору. На улице стояла жара, а здесь мощный кондиционер создавал прохладу. Старик был одет в светлые лёгкие брюки и мягкую льняную рубашку.
Заслышав шаги, Анатолий обернулся:
— А, Алексей Михайлович! Заходите, присаживайтесь. Будете что-нибудь? Чай, кофе?
— Спасибо. Если только воду. На улице жара несусветная.
— И не говорите. Жарко нынче. Игнат, — обратился Анатолий к слуге. — Принеси гостю стакан воды.
Слуга ушёл, а я уселся на диван, стоявший под углом к дивану, на котором расположился хозяин дома.
— Ну и как там дела на границе, много повелителей перебили? — полюбопытствовал Анатолий.
— За всё время — троих, в том числе того, с которым мы вместе сражались. А вас больше не приглашали помогать?
— А куда мне? Я отвечаю за свою губернию. Бегать туда-сюда мне не с руки. Да и не всё же стариков звать. Старики все постепенно на тот свет отправляются. Мы своё отпахали. Настала очередь молодых. Если хотите идти дальше в тёмные области, придётся самим всему учиться, ибо тварей там этих полным-полно.
— Да, и чем дальше, тем их больше.
— Так что там, далеко продвинулись?
— Как сказать… Далеко или близко — понятие относительное.
— Да вы не переживайте, что какую-то военную тайну раскроете. Я и сам многое знаю. Говорят, у императорской гвардии самые большие успехи. На остальных направлениях дела пока не так хороши.
— Так ведь с императором самые сильные подразделения.
— Что есть, того не отнять. Гвардия — это сила. Но и на других участках, надеюсь, подтянутся. От желающих повоевать с тёмными нынче отбоя нет. Вся аристократическая молодёжь бежит туда. Все хотят и подвигов и наград.
— Так это же хорошо.
— А кто спорит? Конечно, хорошо. Главное, чтобы все не убежали туда, а то города некому будет защищать. У нас тут, между прочим, своих забот хватает. Поэтому я и позвал вас сюда.
В комнату вернулся слуга, поставил на стеклянный журнальный столик передо мной стакан воды и удалился. Я залпом выпил полстакана.
— Ваш звонок меня сильно встревожил. Пришлось все дела оставить — и сразу к вам. Неужели, всё так плохо? Здесь же спокойно всегда было.
Вид Анатолия стал озадаченными.
— Сложно сказать пока. Я сегодня своих людей отправил, чтобы они взглянули, с чем мы имеем дело. Пришлют снимки — сможем оценить. Но вояки говорят, ситуация серьёзная. Тьма очень густая, и подползла она совсем уж близко к границе. Вёрст десять осталось. Слышал, на севере что-то подобное бфло перед тем, как тёмные рубеж прорвали. Вот я и обеспокоился. Здесь нам такого допустить никак
