Нокса покроет всё с лихвой.
Мой телефон снова вибрирует в руке прежде, чем я успеваю ему ответить.
НОКС: Когда ты собираешься прийти и помочь мне собраться?
Помочь ему собраться? Это не входит в мои должностные обязанности.
Я: Разве у тебя нет людей, которые делают это за тебя?
НОКС: Есть, ты.
Я: Ладно, буду через час.
***
Я впервые увижу Нокса после той ситуации на заднем сиденье, в которую попала (или лучше сказать, «в которую меня попали»). Мне хочется свалить всё на шампанское, но настоящий виновник — мои бушующие гормоны. Я ни с кем не спала уже полгода.
Как Нокс себя поведёт?
Станет ли он об этом упоминать или же сделает вид, что ничего не было, чтобы не создавать неловкую ситуацию?
Я скрещиваю пальцы наудачу, надеясь на второй вариант.
Чёрт. Пальцы.
Даже это напоминает мне, насколько хорошо он знает, как с ними обращаться.
Он довёл мне до сильнейшего оргазма, который я уже давно не испытывала.
Нажав кнопку на пульте, открываю гараж и паркуюсь внутри. Нокса я застаю развалившимся на диване и удобно устроившего ноги на кофейном столике. Он без футболки. Я пытаюсь не смотреть на капли воды, скользящие с его груди на колени, но не справляюсь.
Пожалуйста, сердце, не дай мне влюбиться в этого мужчину... А если это уже произошло, пожалуйста, помоги избавиться от чувств к нему.
Чем быстрее, тем лучше.
— Почему ты без рубашки? — спрашиваю, заканчивая пожирать его глазами. Я держусь на расстоянии, небрежно присев на подлокотник кресла. Нервишки у меня шалят.
Нокс ухмыляется, явно забавляясь моей реакцией.
— Расслабься, командирша. Я закончил плавать пару минут назад. — Он указывает на свои шорты для плаванья. — Член прикрыт. — Он понижает голос. — Хотя, судя по тому, как ты на меня смотришь, думаю, что это тебя огорчает.
— Не льсти себе, — ворчу я
Он усмехается.
— Ты можешь сколько угодно притворяться, что злишься на меня, солнышко, но у тебя не получиться сделать вид, будто я не заставил тебя кончить прошлой ночью.
По моей спине пробежали мурашки
— Не понимаю, о чём ты говоришь. Я притворилась, чтобы ты не расстраивался.
— Ой, да брось, — фыркает он. — Ты вся текла и сжимала мои пальцы, умоляя о большем. Кстати, это было чертовски сексуально. — Он поднимается с дивана. — Но вижу, разговоры о том, как я играл с твоей киской, тебя смущают, поэтому прекращаю болтать. Дай знать, когда будешь готова повторить. — Он идёт по коридору, но затем оборачивается ко мне. — А теперь пошли, нам нужно собрать моё барахло.
Я следую за ним вверх по лестнице.
— Это какой-то план, чтобы затащить меня в твою спальню? — ёрничаю я.
Он поворачивается и подмигивает.
— Что-то типа того, солнышко. Это сработает?
— Определённо нет.
— Ты всё удовольствие портишь, Грейс. — Нокс поднимает руки и шевелит пальцами. — Обещаю, что буду держать этих плохих мальчиков при себе.
— Хорошо бы, иначе я их откушу.
— Почему? Чтобы удовлетворять ими себя, при этом не имея дел со мной? Это какое-то извращенство.
— Ты действительно неисправим.
— А ты действительно бездельничаешь на своей работе. Идём.
Вдохнув, начинаю подниматься, ругаясь с каждым своим шагом. Я чересчур драматизирую, но чем чаще он вспоминает о том, что произошло на заднем сиденье автомобиля, тем сильнее я хочу, чтобы это произошло снова. Мне нужно держаться подальше от этого мужчины, что является невозможным, учитывая, что я буду находиться с ним каждый день в течение нескольких месяцев.
Нокс ждёт меня у последней двери в глубине длинного коридора, затем вытаскивает ключ, отпирает замок и жестом приглашает меня войти первой.
У него огромная спальня, большую часть пространства которой занимает чёрная дорогая кроватью с тёмным постельным бельём. Стены покрашены в светло-серый оттенок, отчего тёмная мебель кажется немного светлее. Напротив кровати на стене висит большой телевизор, а под ним — комод.
Мужественность чувствуется в каждом углу. В воздухе витает приятный аромат мяты и хвои.
Пять платиновых пластинок висят на стене с гитарой, которая выглядит так, будто её лучшие дни давно прошли.
— Это та самая гитара? — спрашиваю я, подходя к ней.
У меня есть некоторые познания о гитарах благодаря тому, что я провела много времени с папиной группой. Эта гитара недорогая; она дешёвая, потрёпанная, и единственная причина, по которой кто-то хранит вещь в столь ужасном состоянии — она много для него значит.
Нокс переводит взгляд с гитары на меня и кивает.
— Это гитара, которая изменила мою жизнь.
Я хочу протянуть руку и прикоснуться к ней из-за её сентиментальной ценности, но одёргиваю себя, чувствуя, что прикасаться к ней дозволено только Ноксу. Я не уверена, заметил ли он мои сомнения, но напрягаюсь, когда он подходит ко мне. Он медленно проводит рукой по лицевой стороне гитары вперёд и назад.
— Я буду хранить её всю свою жизнь. У меня есть инструменты, которые стоят тысячи и тысячи долларов, но это — моя самая ценная собственность.
Выражение его глаз, когда он говорит об этой гитаре, гипнотизирует. Со страстью. С любовью. Ничего нельзя поделать, поэтому волей-неволей также влюбляешься в эту гитару. Этот дешёвый кусок дерева подарил ему жизнь, которую он ведёт сейчас.
Я медленно вдыхаю, прежде чем набираюсь смелости неторопливо провести по ней пальцами, чувствуя все потёртости и сколы. Любопытно, много ли других любителей музыки учились играть свои любимые песни на этом инструменте?
Я смотрю на Нокса, когда чувствую прикосновение его пальцев к своей руке. Он смотрит на меня взглядом, который я никогда не видела прежде. В нём нет нахальства. Я не уверена точно, но мне кажется, он смотрит со смесью ностальгии и спокойствия.
Его большая рука накрывает мою худую ладонь, прежде чем переплести наши пальцы. Когда он протягивает наши ладони к струнам, в комнате становится душно, и я ощущаю запах хлорки.
Нокс начинает перебирать грубые на ощупь струны кончиками наших пальцев, и тепло разливается по моему телу. Мы смотрим друг на друга; я не могу заставить себя отвернуться.
— Это первая песня, которую я научился играть, — тихо говорит он. — «Есть в Новом Орлеане дом один/ Известный как «Солнца Восход»/ Он многих несчастных парней загубил./ Божусь, ведь сам я такой!»
Пока он поёт, клянусь, если бы он не держал мою руку, я бы
