прекрасный повод собрать вместе родственников, друзей и близких. Сегодня у Льва праздник вдвойне. Наш дорогой друг решил жениться! Позвольте представить вам его очаровательную невесту — Алису!»
Я опешила, растерялась, потеряла дар речи. Не говоря ни слова, выскочила в коридор. Меня разрывало от злости, я просто кипела! Как он мог объявить о нашей помолвке, даже не спросив меня?! Бронштейн помчался за мной. Он окрикнул меня, я остановилась.
— Алиса, счастье мое, почему ты убежала?
— Да как вы только посмели?! Кто дал вам право распоряжаться моей судьбой? — я не на шутку разозлилась. Хотелось запустить чем-нибудь ему прямо в лицо.
— Как же я тебя понимаю! Со мной он поступил точно также! — вновь перебила сестру Леся. — Ладно, рассказывай!
— Я кричу, кричу, кричу. От моих криков штукатурка с потолка должна посыпаться, он мямлит что-то в ответ, но я не слышу.
Я не ела весь день, да и вообще мало ела в те дни, боялась не влезть в свое новое платье. Надо же мне было придумать такую узкую модель! Перед объявлением о помолвке я выпила пол бокала шампанского, я перенервничала, в общем, мне стало плохо. Перед глазами все потемнело и поплыло.
Я бухнулась на пол. Помню, как Бронштейн нес меня на руках по коридору, потом скорая. Очнулась я в больнице.
Рядом, на стуле сидела Инга. Едва открыв глаза, я сразу набросилась на нее с обвинениями.
— Как ты могла меня не предупредить? Ты ведь наверняка знала и ничего мне не сказала! Ты и его секретарь, ты не могла не знать! — мои крики должны были переполошить всю больницу.
— Так, во-первых, не ори на меня! — с ледяным спокойствием заговорила со мной Инга. — А во-вторых, не понимаю, в чем проблема. Лев Маркович принял единственно верное решение. Не ужели тебе нравится, что твое имя полощут на каждом углу. Ваш брак будет фиктивным, это лишь союз двух деловых партнеров, который положит конец всем досужим сплетням!
И я ей поверила, вернее заставила себя поверить. Лев Маркович приезжал ко мне в больницу, чтобы извиниться. К вечеру меня выписали, моей маме даже ничего не сообщили — ни про помолвку, ни про болезнь.
Мне пришлось самой объяснять родным, что брак будет фиктивным, что вступаю в него я добровольно, и это меня ни к чему не обязывает. Бронштейн после помолвки вел себя тактично, ни что не предвещало, что брак будет настоящим. Мы начали подготовку к свадьбе. Я сама придумала модель платья, а девчонки заказали шикарное кружевное белье мне в подарок. Они смеялись у меня за спиной, зная, что я выхожу за «старика», но мне было все равно, ведь я не собиралась в реальности становиться его женой.
Время шло, до свадьбы оставалась неделя. Мне позвонил мой друг — Сеня Воронков. Мы с ним просидели за одной партой наверно года четыре, всегда друг другу помогали. Мама говорила мне, что Сеня в меня влюблен, а я не обращала внимание, ведь меня в тот момент интересовала только карьера. С Сенькой мы не виделись месяца три, он после выпускных экзаменов уезжал к родственникам. Сеня узнал, что я выхожу замуж, решил меня проведать.
Пришел со цветами, вроде как поздравить. Тогда я уже жила в своей квартире, которую мне помог купить Бронштейн. Я смотрю на Сеню, а он грустный такой. Ну я и решила ему рассказать правду, заверила, что после свадьбы остаюсь свободна. Он обрадовался, предложил отметить «шуточный» брак, мы заказали пиццу.
Сидим на диване, смотрим телевизор, болтаем, смеемся. И тут дверь в квартиру открывается, влетает разъяренный Бронштейн, а за ним его шофер Семен и охранник. Хватают Сеню, тащат его из квартиры. Бронштейн кричит, оскорбляет меня, от слов, которыми он меня называет, уши сворачиваются в трубочку. Я не могу понять, в чем дело, как он попал в квартиру, как узнал, что Сеня у меня в гостях. Потом уже догадалась, что у него был дубликат ключей, а наш с Сеней телефонный разговор могли подслушать девчонки в ателье или Инга. Или того хуже — мой телефон прослушивали.
Бронштейн хватает меня за руку, тащит к машине.
Я упираюсь, кричу, но он угрожает, что если я не буду вести себя тихо, пострадает мой друг.
Сеню на моих глазах запихивает в машину облезлый охранник, мы со Бронштейном и Семеном садимся во вторую.
Я реву, бьюсь в истерике, но никто меня не жалеет. Пока мы едем куда-то, становится темно. Но я узнаю дом, в который мы приехали. Это загородный дом Бронштейна, я бывала там пару раз. Я слышу, как он приказывает своим головорезам запереть Сеньку в винном погребе, меня же запирают в комнате для гостей. Я плачу, хочу позвонить дяде Боре, маминому брату, он бы прекратил этот беспредел, но вспоминаю, что телефон остался в квартире. Дверь открывается, входит Лев Маркович. Я слышу крики, которые доносятся из погреба. Они бьют Сеню!
— Как ты посмела мне изменять, изменять с этим щенком!
— Я вам не жена! И не собираюсь ей быть! В чем вы меня обвиняете! Немедленно отпустите нас! — кричу так громко, что стены содрогаются.
— Ты будешь моей! Будешь моей женой! — приказным тоном говорит он мне.
— Вы меня не заставите!
— Ошибаешься! Будешь моей или ничьей! А иначе твоему дружку не поздоровится! И твоим родным!
Я слышу, как Сеня кричит, умоляет его не бить. Мне страшно, я понимаю, что его могут убить. Убить из-за меня. Я встаю перед Львом Марковичем на колени, плачу, прошу отпустить Сеню.
— Я сделаю все, что вы хотите! — говорю ему.
Он снисходительно улыбается, пристально смотрит на меня. Мне становится страшно. Он уходит, в доме наступает тишина. Всю ночь я не могу сомкнуть глаз, сижу в кресле-качалке, в кровать не ложусь. Боюсь, что он придет ко мне, моих криков никто не услышит, в этом доме меня никто не защитит. Это была самая страшная ночь в моей жизни.
На утре я все-таки засыпаю, просыпаюсь, когда солнце уже пробивается сквозь толстые занавески. Он так и не пришел, я не нужна ему на одну ночь, он хочет владеть мною вечно. Под дверью нахожу документы. Это брачный контракт, составленный его адвокатом, который мы должны подписать в день свадьбы.
Читаю и понимаю, что, подписав это, стану его собственностью на веки вечные. Но я сама в это ввязалась, меня предупреждали, что это может плохо кончиться, но я не остановилась. И теперь уже поздно. Я сама виновата, мне самой
