же лошадью было невозможно. Для начала нужно было прогреть топку и довести температуру воды в системе до нужного уровня, что в случае со средним легковым паромобилем занимало обычно от десяти до пятнадцати минут. Соответственно и для поддержания машинерии в постоянной готовности необходимо было постоянно подкидывать в ее прожорливое чрево все новые и новые порции топлива, что могло встать незадачливому шоферу в изрядный таллер.
Второй проблемой был сам уголь, дающий жизнь всей системе и при этом нещадно пачкающий все своей пылью. В первых моделях парового колесного транспорта шофер был, по сути, натуральным кочегаром, собственно само слово «шофер» пришло из галлинского и изначально обозначало представителя именно этой профессии, ведь каждые пятнадцать-двадцать минут пути паромобиль требовалось останавливать, выходить наружу и забрасывать уголь через специальную дверцу снаружи. Дело это было очень грязное и, откровенно говоря, не удобное. Со временем правда разработали систему, которая позволяет забрасывать порции угля из бункера посредством длинного шнекового винта, приводимого в движение прямо из кабины шофера. Однако такая система требовала загрузки только чистого топлива совершенно определенной фракции, что на практике осуществить было можно далеко не всегда.
Были попытки приспособить для топки паромобилей светильный газ, однако после нескольких несчастных случаев с взрывами и большим количеством жертв от этой идеи отказались. Так что пока приходилось использовать уголь и терпеть все связанные с ним неудобства.
За мыслями о развитии техники Найден не заметил, как оказался у собственного дома.
— Три таллера, — молчавший все время таксист озвучил стоимость поездки и, получив требуемое, так же молча кивнул на прощание. Виктор подхватил свой саквояж, хлопнул дверью и зашел в парадное. Поднялся на этаж, достал ключи, нащупал в полутьме замочную скважину — растущий под домом раскидистый клен изрядно заслонял жильцам свет, однако срубить такого красавца ни у кого рука просто не поднималась, — вставил ключ, провернул и зашел внутрь.
То, что в квартире пусто и пусто уже несколько дней Найден понял по запаху. Помещение, в которое каждый день приходят люди пахнет совершенно по-другому, а стоит всего на три-четыре дня запереть квартиру, как в ней мгновенно селится совершенно характерный аромат пыли и стоялого воздуха. В общем словами это не передать, можно только ощутить собственным носом.
Виктор бросил сумку на пол и не разуваясь прошел в глубь квартиры. На первый взгляд ничего не изменилось, но тренированный взгляд быстро зацепил появившееся отличия. Уменьшилось количество флаконов на комоде перед зеркалом, отсутствовали на своем привычном месте фиолетовые прикроватные тапочки, Найден заглянул в кладовку — на месте не было большого чемодана.
Быстрая ревизия веще показала, — никакой записки оставлено не было, во всяком случае Виктор обнаружить ее не смог — что Мария, судя по всему, съехала не окончательно. Исчезли только самые-самые часто используемые предметы, некоторое количество денег и драгоценностей, а большая часть шмотья, которого у девушки был целый шкаф, была все еще на месте. Означало ли это, что девушка просто не успела перевезти свои вещи до конца или то, что она ждала от своего мужчины каких-то шагов к примирению, полицейский разгадать не смог. С пониманием женских намеков у него всегда были определенные проблемы.
Не совсем понятно было, и куда могла девушка съехать. Родители ее были из старой мелкопоместной порусской земельной аристократии и имели не слишком большой надел земли в полусотне километров от столицы, который сдавали в аренду крестьянам и с того жили. Жили достаточно скромно и без претензий на какую-то роскошь, вряд ли обтесавшаяся в столичных салонах журналистка могла махнуть в глушь исключительно ради того, чтобы показать свой характер.
Можно отбросить и вариант с гостиницей, профессия журналиста, освещающего светские события может и была приятно в плане общения с людьми, но больших доходов Марии никогда не приносила, поэтому Виктор регулярно подбрасывал ей деньжат на всякие женские мелочи. Остались либо какие-то подруги, либо другой мужчина. Насчет второго думать особо не хотелось, однако Найден прекрасно понимал, что сам он является далеко не самой завидной партией в городе, да и разница в возрасте между ним и Марией была почти десятилетняя. И это если даже не принимать во внимания другие аспекты — инвалидность, политическую подоплеку и наличие у него за плечами уже одного неудачного брака, от которого у следователя остался десятилетний сын. В общем, Виктор смотрел на ситуацию трезво и на ярмарке женихов не считал себя самым привлекательным кандидатом.
Не став паниковать и решив, что проблемы нужно решать по мере их поступления, Найден наконец разулся, разжег водонагреватель и не торопясь отправился в ванную. Принял душ, чувствуя, как вода смывает с него усталость и как будто уносит прочь навалившиеся в последние дни проблемы, побрился и когда уже перекинув полотенце через плечо — Виктор вообще не привык стесняться своей наготы, а тут еще и дома никого не было — выходил из ванны в дверь постучали.
К этому времени на улице стало темнеть и полицейский зажег газовый светильник, дающий неровный желтоватый свет. Готова Найдена была забита другим, он почему-то подумал, что это вернулась Мария даже не предположив, что в гости к нему может прийти кто-то другой.
Щёлкнул замком и как был нагишом открыл дверь. На пороге стояла не Мария.
— Кхм… — По ту сторону дверного проема стояла незнакомая на первый взгляд молодая девушка в странного вида, надетой явно не по погоде, кожаной куртке и еще более странной бесформенной фуражке.
— Прошу прощения, — Виктор не слишком суетясь снял с плеча полотенце и повязал его себе на бедра. Впрочем, как обычно в таких случаях, девушка смотрела больше на интимные мета полицейского, а на культю вместо его левой руки. — Здравствуйте, что вы хотели?
— Виктор? — С каким-то неуловимым акцентом спросила стоящая за порогом незнакомая девушка. — Найден?
— Зависит от того, кто спрашивает, — уже откровенно веселясь от сложившейся ситуации ответил мужчина. — Мы знакомы?
— Мы встречались несколько дней назад. Во время полета на пузыре.
— О! — Виктора прострелило узнаванием, мозг получивший пинка мощным впрыском адреналина в кровь тут же принялся лихорадочно соображать, чем данный визит может для него обернуться, — неизвестная девушка с красивыми волосами?
— Анна Вебер, дочь Йохана Вебера — посла Алемании в Поруссии. Вы позволите войте? — Одновременно с этим вопросом девушка сдернула с головы фуражку, из-под которой наружу вывалилась свернутая до этого в блин толстая коса волос пшеничного цвета. Сомнений в личности
