которую мы провалились, напоминала вентиляционную шахту, а сама пещера — коридор или тоннель, имевший высокие, в два моих роста, стены и ширину метра полтора-два. Притом, работая в сфере строительства в прошлом, я с уверенностью могла сказать, что место это рукотворное.
— А скажи-ка, милая, нет ли у вас легенд о подземных городах, пещерах или ходах, что когда-то были в этих местах? — задумчиво пробормотала я, поглаживая всё ещё ревущую, перепуганную лису по волосам и шелковистым ушкам.
— Если и есть, я о таких не слышала, — всхлипнув, ответила девочка и ещё крепче прижалась ко мне, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты точно в порядке? Прости меня, пожалуйста, это моя вина. Если бы я была более осторожной или, вообще, не залезла бы под это дерево…
— То мы всё равно провалились бы в этот тоннель, возвращаясь обратно, — перебила я её, напряжённо глядя на то, как тонкими струйками сыпется сверху земля, потревоженная нашей беготней. — Так, похоже, здесь нам оставаться нельзя.
Подойдя к одной из стен, дёрнула за переплетение корней и выругалась, когда белёсые отростки остались у меня в руках. Похоже, по ним нам отсюда не выбраться, а жаль. В любом случае, оставаться здесь было нельзя, потому что нас могло завалить в любой момент.
Вздохнув, я начала обходить ловушку по периметру и с удивлением поняла, что была права — это действительно оказался тоннель, только с одной стороны проход был засыпан обвалом, а вот с другой выглядел достаточно прочным. И, стоило мне сделать несколько шагов в ту сторону, как сверху тускло засветилась цепочка крошечных камней, дававших тусклый, но достаточный для передвижения свет.
За спиной послышался очередной грохот, и в спину мне пахнуло потоком спёртого воздуха, который с хрустом осел на зубах крупицами земли.
— Милана! — в панике крикнула я, бросившись обратно, и облегчённо рассмеялась, когда запнулась о перепуганную лису, в животной форме, рухнув вместе с ней на землю. — Слава богу, с тобой всё в порядке! Я чуть полностью не поседела за пару секунд!
— Тяв-тяв, — согласилась она и лизнула меня в нос, а я тесно прижала маленькую оборотницу к груди, целуя её мордашку и пушистые ушки.
Пыль понемногу улеглась, а мы приноровились дышать в этом месте и, наконец, убедились, что назад дороги нет — всё перекрыто обвалом.
— Нужно убираться отсюда, — с тревогой прислушиваясь к шуршанию и треску, сказала я. — Сидеть здесь и ждать спасения бессмысленно. Нас могут найти, а могут и не найти. А даже если ребята отыщут это место, пройдёт какое-то время, прежде, чем разберут завал — действовать магией они, наверняка, побоятся, чтобы нам не навредить. Нас или засыпет здесь очередным обвалом, или мы загнёмся от жажды.
— Тяв! — согласилась Милана, ткнувшись носом мне в лицо.
— Кто-то же построил этот тоннель, — задумчиво пробормотала я, глядя на светлячки под покатым сводом. — Значит, есть шанс, что мы сможем выбраться из него в другом месте. Только, думаю, тебе лучше не оборачиваться. Пока ты такая маленькая, я смогу тебя нести, давая отдохнуть. Да и, в случае чего, тебе проще будет забиться под какой-нибудь уступ.
— Тя-тяв! Уру-ры! — согласилась лиса и, спрыгнув с моих рук, потопала вперёд, намекая, что довольно разговоров. И тут я с ней была полностью согласна.
Дышать рядом с обвалом, обрушившим вентиляционную шахту, сквозь которую мы провалились, становилось всё труднее, а значит, нам нужно было двигаться по направлению к следующей и надеяться, что дальше нет никаких неприятных сюрпризов, и мы сами не загоним этим самым себя в ещё большую ловушку.
Время — довольно странная штука. Бывают ситуации, когда оно тянется, как резиновое, а бывает, что часы пролетают, как десять минут.
Сложно сказать, сколько мы с Ланой шли по подземному тоннелю, вздрагивая от каждого звука. Порой, казалось, что уже целую вечность, на деле же могли отстучать всего четыре-пять часов. Наверняка, на улице уже стемнело, а друзья нас обыскались, но я не жалела, что мы не остались ждать их у обвала. Куда-то же этот коридор нас приведёт? Делать хоть что-то для своего спасения гораздо целесообразнее, чем ждать спасения от других, жалея себя и жалуясь на злодейку-судьбу.
Вот и брели мы — грязные, все в пыли и паутине, надеясь, рано или поздно отыскать выход. А уж там бы мы придумали способ связаться с друзьями.
Некоторое время я ещё старалась считать шаги, чтобы примерно оценить пройденное расстояние — вдруг пригодится, но после десяти километров махнула на всё рукой. Слишком перенервничала и устала.
Было трудно дышать. Всё больше хотелось пить. Милана, которую я тащила на руках большую часть пути, тоже устала и начала тихо поскуливать, а затем, и вовсе, обернулась и пошла рядом, крепко держа меня за руку, заявив, что так ей будет спокойнее.
Что скрывать, здесь, под землёй, даже мне было страшно и неуютно, а каково было ребёнку? Помня об этом, я старалась подбодрить лису и себя, правда, получалось у меня это так себе. Жажда, сухость кожи и неуверенность в будущем совершенно не добавляли нам оптимизма. Но мы хотя бы пытались относиться ко всему с юмором, обсуждая то, что это приключение запомнится нам надолго и также надолго отобьёт охоту к прогулкам по лесу.
Коридор петлял и извивался, иногда сворачивая в непредсказуемых местах, но, даже спустя столько времени, у него не появилось ответвлений или каких-либо карманов и пещер. Высота и ширина тоже оставались прежними, как и тусклое освещение под потолком. Разве что местами было в разы больше паутины и пыли, а стоило миновать очередную вентиляционную шахту, снова становилось труднее дышать.
— Знаешь, Люба, я так перед тобой виновата… — вдруг прервала молчание последних минут Милана и крепче сжала мою ладонь. — Прости меня, пожалуйста.
— За что? — тихо спросила я, боясь спугнуть её желание откровенничать.
— За то, что выдернула сюда из привычной жизни и заставила разбираться с нашими проблемами. И за то, что, похоже, обманула, когда сказала, что папа меня любит и просто пропал, — почти шёпотом призналась лиса и прижала к макушке пыльные уши. — Скорее всего, Кос и Эри правы — он сбежал… — она на миг задумалась, видимо, вспоминая слова, и быстро зкончила: — от безнадёжности и ответственности. Или из-за того, что я стала очень похожа на маму, которая нас бросила.
— Когда это они такое тебе сказали? — нахмурилась я, собираясь хорошенько отчихвостить русалку и оборотня после возвращения. Кто ж такими мыслями делится с ребёнком?!
— Ну, я случайно услышала, как они обсуждали это на кухне.
