Косте, приложил руку к сердцу, поклонился отцу и поспешил за Олей.
Отец, быстро вращая ручкой, закрыл окно и обернулся. На заднем сиденье лежали несколько разглаженных купюр.
Глава 3.6
Отец пересчитал заработанные деньги и радостно потряс ими в воздухе.
– Четыре пятьсот! – воскликнул он и посмотрел на Костю. – Ты что смурной такой?
Продолжая сжимать правой рукой нож в кармане куртки, Костя левой вцепился в набалдашник ручки переключения скоростей. Набалдашник был сделан специально для «жигулей», но со знаком «мерседеса».
– Всё хорошо, – попытался улыбнуться Костя, – поедем дальше?
– Слушай, давай перекусим. Устал я что-то. – Отец показал глазами на противоположную сторону улицы, где над коричневой ободранной дверью висела вывеска «Пельменная».
В пельменной лишь две группы работяг, видимо, с соседних строек обедали за стоячими грибами-столиками и одинокий «мастер на заводе», как сразу окрестил его Костя, стоял и рассматривал свой стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью.
«Мастер» был одет достаточно прилично. Серый костюм, купленный лет десять назад, но чистый и выглаженный. Рядом на столе лежала большая зимняя шапка не по погоде, выглядевшая странно.
Костя и отец сразу пошли к раздаче. Отец взял витаминный салат, стакан сметаны и три куска хлеба. Костя положил на свой поднос селёдку под шубой.
На раздаче внушительных размеров розовощёкая повариха спросила про пельмени. Они заказали по полторы порции. Повариха, взяв две тарелки в одну руку, другой выгребла шумовкой из огромной кастрюли нужное количество пельменей.
Поставив первую тарелку на весы, она удовлетворённо хрюкнула. Вес на другой тарелке отличался, но её это удовлетворило, и она поставила тарелки на поднос. Никто не знал, сколько на самом деле весит полторы порции. Всё здесь определяла она – хозяйка раздачи.
– Соуса берёте? – спросила таких же размеров кассирша, когда они подошли к ней со своими подносами.
– Берём, – ответил отец, плеснув себе горчицы из стоявшей рядом тарелки. Костя вопрос проигнорировал.
– Триста восемьдесят, – проговорила тётка, не поднимая головы.
Отец достал из кармана пятисотрублёвую купюру и положил на прибитое к столу металлическое блюдце.
– Сдачи нет, – так же не смотря на него, проговорила кассирша.
– У нас только так, – развёл руками отец.
– Я говорю: сдачи нет! – Кассирша захлопнула ящик кассы и сложила руки на своей мощной груди.
– А почему триста восемьдесят? – Костя чуть отодвинул отца в сторону. – На весах там еле-еле по одной порции набралось. – Он опёрся руками о кассовый стол и медленно проговорил: – Или сейчас вы даёте нам сдачу, или будем перевешивать порции.
Лицо кассирши дёрнулось. Она три раза шумно вздохнула и зло перевела взгляд на отца, надеясь, что у того есть другое мнение. Отец не проронил ни слова. Кассирша открыла ящик кассы, достала сторублёвую купюру и положила на монетницу.
– Следующий! – крикнула она и повернулась к стоявшей за Костей женщине.
Костя сгрёб сотню, отдал её отцу, взял свой поднос и пошёл к дальнему столику.
– Вспомнил я эту мамашу, – весело сказал отец, расставляя на столе свой обед.
– Пап, тебе не нужно заниматься извозом. Это опасно. – Костя взял со стола бутылку разбавленного уксуса и плеснул на пельмени.
– Да всё нормально, – отец беспечно отмахнулся, – хороший парень. Выпил и начал перед девчонкой выпендриваться. А маму вспомнил и видишь как распереживался?
– А если бы он тебя не узнал? Возил бы целый день его бесплатно? А потом кто знает, чем бы это всё закончилось? – Костя нервно жевал пельмени. Ему нужно было подвести разговор к тому, что извоз – крайне рискованное занятие и лучше оставить машину ему.
Отец сделал вид, что не расслышал последней фразы.
– Хорошие здесь пельмени. Сами лепят. – Он вылил жидкую сметану на пельмени, посыпал перцем и, заедая хлебом, стал не торопясь есть.
Костя нервничал, есть не хотелось. Он отставил тарелку и снова начал разговор, но неожиданно к их столику подошёл «мастер», одиноко стоявший за соседним столиком. В одной руке он держал стакан с водкой, а в другой – свою зимнюю шапку.
– Мужики! – позвал громко заплетающимся языком и уже тихо, почти шёпотом добавил: – Давайте выпьем.
– Мужик, мы за рулём, – ответил ему раздражённый Костя.
За столиком места для третьего не было. Непрошеный собутыльник выдохнул, скорее по привычке, чем для надобности, и залпом осушил на треть наполненный стакан. Пустой стакан он поставил на столик и, взяв двумя руками шапку, поднёс её к лицу. Издав стон или всхлип, он начал трясти этой шапкой перед носом отца.
– Вот я – рабочий человек! – эту фразу он произнёс твердо и безапелляционно, но настроение, а вместе с ним и его интонация менялись каждые несколько секунд. – Со школы на заводе. – Не выпуская шапки из рук, он показал свои огромные ладони, с давно несмываемым налётом. – Всю свою жизнь я мечтал о пыжиковой шапке. – Мужик посмотрел на шапку, погладил её по короткому ворсу и аккуратно положил на свой столик. – И вот я купил её. И что? О чём мне теперь мечтать? – Он опять приуныл и, навалившись на столик, чуть не опрокинул всю посуду.
– Слабая у тебя мечта, – проникнувшись сочувствием, откликнулся отец, успевший поймать тарелку с пельменями. – Придумай что-нибудь более возвышенное.
– Какой? – задал непонятный вопрос мужик и, подняв голову, развёл руками. – А у тебя какая мечта?
Отец задумался, наколол вилкой пельмень, собрал им остатки сметаны и отправил в рот.
– У меня какая? – он мечтательно посмотрел в потолок, продолжая жевать. – Я мечтаю на ралли попасть, «Париж – Дакар». – Глотнул чай и посмотрел мужику в глаза. – Там грузовики участвуют. Наши на КамАЗах всегда побеждают.
– Ну-у-у, КамАЗ – это сила, – ответил мужик.
– Мужик, иди к себе. Мечтай теперь о норковой. – Костю начали раздражать эти пьяные разговоры, и он вытянутыми пальцами указал на соседний столик, где мечтателя ждал пустой стакан и мечта всей его жизни – рыжая пыжиковая шапка.
Мужик обиделся и вернулся к своему столику. Отец закончил обед, вытер руки и рот салфеткой, достал из кармана заработанные деньги и пересчитал их.
– Это на бензин. – Он убрал часть денег во внутренний карман куртки. – А это нам. Твоя доля, – протянул Косте деньги, отсчитав половину.
Костя опешил. Замотав головой, он взял стакан отцовского чая и сделал глоток, накрыв руку отца своей и отодвинув её.
– Пап, мне не нужно. Ты же подарок должен маме купить. – Он опустил голову, секунду подумал и уже более уверенно продолжил: – Прости меня. Я не для помощи с тобой сегодня поехал. Наоборот, хотел отговорить извозом заниматься.
– Сынок, да брось ты! – отец оживился. – Нормальные все люди. Я же не каждый день таксую. Иногда, когда деньги нужны. Ничего со мной
