долетают обрывки пения Алии. Они уже выстраивались во внятный мотив, когда Ингмар, видимо добравшись до Места, начал осторожно пробовать струны. В ответ, будто пробуждаясь от многолетнего сна, Арфа «зевнула», да так, что скала задрожала, роняя на пол пещеры тяжёлые каменья. Протяжный, глубокий звук, блуждая причудливым эхом по хитросплетениям ходов, лазов и щелей, вступил в диалог с непрошеными гостями. В тот же миг Той покинул своё укрытие и начал движение. Остатки страха растворились в замысловатых трелях Алии, аккордах Ингмара и торжественном звучании могучего органоида Арфы. Той шёл плавно и осторожно, постепенно ускоряясь. Он сделал около пяти неравных по величине и направлению шагов. Он приближался к органоиду в подобии некоего танца, и теперь чувствовал себя непонятым и невычислимым для своего бесплотного преследователя. Его танец закончился там, где в шаге от огромного механизма сверху проникал мутноватый от поднявшейся пыли луч света. Той сунул за пазуху руку и зашелестел мятыми листами. Сейчас он не всё помнил наизусть, и ворох пожелтевшей бумаги в руке придавал ему уверенности. Той пел, глядя, то в свои бумаги, то на чудной агрегат:
{…Мы знали что
нас было сто
И каждый знал часть Слов из песни
В песне пелось о пути
Только вместе мы могли
место нужное найти
Шаг за шагом
Слово в Слово
поворот куплетом новым
Мы не видели друг друга
слыша голоса во мгле
Мы спускались в темноте
вместе и наедине
Море тьмы
сон явь забудет
вниз ступени
эхо будим
Тьма обманет
дна не будет
Злой рыбак здесь души удит
Вот звезда
наживкой будет
Свечи тухли
мысли гасли
Только веры уголёк
мне за пазуху свалился
то ли греет
то ли жжёт
Строй наш мерит верный шаг
мысли строим в верный такт
Песнопения струятся
чтобы вперёд нас ворваться
На искомой глубине
в карантине-тишине
Где у тьмы на попечении
неживые жизни ждут
Песни наши к ним ведут
стены эхом нас зовут
Взгляды слепо шарят бродят
только слух на путь наводит
Мысли наши впереди
ног шуршанье позади
Где мы
сами мы не знаем
растянулись по пути
Рук сплетение нас вяжет
слепота вперёд ведёт
Тишина о нас расскажет
темнота нас обоймёт
Вот уже сплетает песня
колыбель волшебных снов
В этих снах мы встретим присных
авторов всех наших Слов
Их таинственные знания
эхом в наших заклинаньях
Их путями мы пришли
их ступени наши стопы
сосчитали до конца
Вот кончаются сомненья
мы вдыхаем сон забвенья
Здесь мы встретим неживущих
ожидающих
зовущих
Я как все тем сном забылся
Но мой разум в мысль вцепился
в страшной правде затворился
Где я
кто я
Осторожно разум мой меня впустил
Что я здесь
себя забыл
От свечей погасших смрады
и теней кромешных гады
Я на ощупь и на слух
нахожу кого-то вдруг
Я отравлен страха ядом
Вот она
со мною рядом
Её песни нас так звали
её мысли нас вели
её чресла ожидали
её руки нас нашли
Вижу я
все слепы сном
водят хоровод кругом
Её песнь уже неясна
шепелява
тлеет
гаснет
Моих рук
слепой паук
шарит
ищет те уста
хороводящие ста
Там где ранее до сна
целовала звук губа
твёрдый гребень из зубов
цедит процедуру слов
Пальцы на себе почуя
силится схватить улов
Убежать не тороплюсь
Страх мой умаляет жалость
Я мгновенье ожидаю
верной мысли
но не знаю
чем помочь
и отступаю
Слепота их меня скроет
мрак мне здесь могилу роет
мысль к спасению ведёт
Неизвестно как всё будет
То ли страх меня найдёт
Как сова во тьме он видит
и живое ненавидит
То ли я найду Слова
те что выведут из сна…}
Органоид отвечал на пение вращением шестерней, движением рычагов, ударами и звоном, скрипом, треском и грохотом. Громоздьё из металла, дерева и костей смеялось навзрыд. Периодически хохот сменялся кашлем и стоном. Безумный повеса входил в раж. Уже начало казаться, что этот диссонанс будет теперь продолжаться вечно, когда органоид вдруг исполнился жуткой смесью рычания, скулежа и воя, все металлические детали начали источать слабый свет, а деревянные воспламенились. Пение Тоя, трели Алии, игра Ингмара соединились с диссонансом Арфы в совершенно неожиданную здесь и сейчас, тончайшую, идиллическую гармонию.
Весь осязаемый мир, всё видимое вокруг, представлялось теперь делом прошлым. А музыка, свободная, изменчивая, непредсказуемая в своём течении искала свои зыбкие пути в будущее. Это была новая, нездешняя красота, мечта, сказка о небывалом, о лучшем. Прекрасная мелодия вовлекала всё сущее в математически точный и эстетически выверенный танец. Будущее становилось настоящим…
И вот отдав пространству самую верную и точную ноту, в самой кульминации Арфа вдруг вздрогнула и затихла.
Наступила тишина. Хорошая тишина, крепкая, какая-то даже торжественная. Этакая, нерушимая в своих основах, мировая тишь – бескрайнее пространство для долгих разговоров и бесконечных историй, для незыблемого прошлого и неутомимого будущего.
Трудно сказать, сколько прошло времени. Той не заметил, как рядом с ним оказались Ингмар и Алия. Уже светало. Никто никуда больше не торопился. Друзья с любопытством вглядывались в причудливый каменный монумент, которым стала теперь Арфа. Камень был с отливом, и местами прозрачный. Рядом, на полу лежали окаменевшие листы бумаги. Слова песни стали легендой и тайной. Лишь на одном листе можно было разобрать последние строки, выдавленные некогда сухим пером:
{…не весь
не здесь
не сам
не свой
ты не с нами
Он с тобой}
Тот свет, что не успел вырваться на волю в момент превращения, блуждал теперь в полупрозрачной окаменевшей конструкции. Наблюдаемая красота позволяла не сожалеть о потере невиданного инструмента. Звучавшая музыка, будто застыла, в только что игравшем механизме, ставшем ныне прекрасным изваянием. Трое стояли и смотрели, стараясь разглядеть всё то, что не успели дослушать. Наконец, ко всем пришло ощущение ясности произошедшего. Произошедшего сейчас, и тогда, в далёком прошлом. А будущее стало теперь таким близким и уютным, как с детства знакомая тайная тропка, та, что делает путь домой, и короче, и приятней.
Обратно
Друзья не спеша спускались с Горы. Они напевали шуточные кабацкие песни, и болтали о том, что было и о том, что будет теперь. Ингмар успевал делать на ходу какие-то пометки в своих записях. А Той вещал не замолкая. Вот он перестал рассказывать, как шёл по пещере и начал говорить про Верно и о том, как там любят гостей издалека. Алия глядела куда-то за горизонт, слушая Тоя и улыбаясь, то чуть меньше, то чуть больше…
Так они шли около двух
