копье прям.
— Это всеобщее заблуждение. Не один ты так думаешь, — успокоил меня Сергеич, пристраивая себе на спину рюкзак, — Рогатину так назвали не потому, что она похожа на рогатку, а потому, что там есть перекладина, которую раньше делали из рога, которая не давала копью глубоко увязнуть в туше животного, да и упор лучше будет. Рогатиной удерживаешь зверя на месте, а ножом добиваешь. Кстати! Нож же ещё. Лови! — кинул он вдруг в меня длинным ножом, от которого я еле-еле успел увернуться. Просвистев мимо моего уха, он воткнулся в стену дома и рассерженно загудел.
— Ну ты и тетеря… — покачал головой наставник, — Я ж совсем медленно кинул. Мог бы и поймать. Ну да ничего. Вернёмся — поработаем над твоей скоростью и ловкостью.
Хотелось мне ему кое-что на не литературном языке высказать, но кое-как я себя всё же удержал, и молча выдернул нож из стены.
* * *
Вот после этого разговора мы и выдвинулись в лес, где и блуждали уже часа два, если не больше. В такие дебри зашли, что если вдруг с наставником что-то случится, то обратно я дорогу точно сам не найду.
Казавшийся в начале пути лёгким рюкзак всё сильнее давил на плечи, рогатина то и дело цеплялась за кусты и деревья, и вообще её было жутко неудобно таскать, новые берцы с непривычки натёрли ноги, а тут ещё эти гадские комары, облепившие меня со всех сторон, хорошего настроения не добавляли. Я прям чувствовал, что нахожусь уже на пределе, и могу в любую секунду взорваться. Это хорошо ещё, что с погодой повезло. День выдался солнечный и не сильно жаркий. Где-то под двадцать пять градусов тепла. Если бы нас ещё и дождь поливал, я бы давно уже послал куда подальше Сергеича с его медведем. Я вообще, честно говоря, и сам не понимал, как я согласился на всё это безобразие, и не послал лесом как Сухого, так и моего нового наставника. Ещё с утра же хотел завязывать с этим делом, и выбираться домой, но что-то меня удержало тут. По сути-то, мне вообще плевать, что они там предпримут, если я в отказ пойду. Запретят должности занимать на госслужбе? Да и хрен с ними! Я как-то и не рвался туда. Меня сейчас во многих местах с руками и ногами оторвут. Шутка ли, единственный в мире маг с двумя источниками. Без работы точно не останусь, причём, хорошо оплачиваемой работы. Заставят за инициацию заплатить? А с хрена ли? На каком основании? В крайнем случае, через отца к императору обращусь, дабы напомнить об услуге, которую я ему оказал, если уж слишком сильно давить будут. Так что никто ничего мне не сделает, попугать только и могут.
Так я сам себя и убеждал, пока шёл дальше. Можно было бы сказать наставнику, что я передумал, и чтоб домой меня отвёл, но… Но дальше гневных мыслей дело почему-то не шло, и я продолжал тащиться за ним, сам не понимая, почему не делаю этого. Но вскоре до меня дошло. Волей неволей я держал в уме ситуацию с Кощеем, и ведь с той темы соскочить никак не получится, и подсознательно, видимо, я понял, что это обучение мне сейчас даже на руку. Во-первых, появилась законная отсрочка от того, что я должен был сделать, а именно, убить человека, а во-вторых, то, чему меня тут научит, поможет мне выполнить обязательства перед тем же Кощеем. Хочу я того, или нет, но мне придётся учиться убивать, иначе я рискую не выполнить требование Кощея, да ещё и сила меня должна принять как-то. Я тот ещё эгоист. Если будет стоять выбор между тем, чтобы умереть или убить кого-то, то я однозначно выберу первый вариант.
— Стой! — тормознул вдруг меня наставник, сам замерев в паре шагов впереди. Мы подошли к какому-то огромному, в несколько моих обхватов, развесистому дереву, рядом с которым обнаружилось что-то вроде не глубокой широкой ямы.
— А вот и лёжка. Свежая, причём, — тихо, себе под нос, пробурчал Сергеич, как будто сам с собой разговаривал, — Теперь полегче будет. Тигран возьмёт след, и выведет нас на хозяина леса. Думаю, скоро мы на него выйдем. Тигран, ищи! — подвёл он пса к лёжке, и тот деловито стал её обнюхивать. Под конец тихо рыкнул, и, пригнув морду к земле, потащил нас за собой.
— Я думал, медведи в берлогах живут, а тут лёжка какая-то? — вопросительно буркнул я наставнику, стараясь тихо двигаться за ним. Вот тоже удивляло. При всём своём огромном росте и весе тот передвигался по лесу абсолютно бесшумно. Ни разу я даже хруста ветки под его ногами не услышал. Я же как ни старался тихо идти, постоянно то на ветку наступал какую, от чего по лесу разносился оглушительный треск, то шуршал чем-то. то с шумом через кусты продирался. Но Сергеич замечаний не делал, молча двигаясь впереди.
— В берлогах они зимой живут, когда надо тепло сохранять, — нехотя тихо всё же ответил он после долгой паузы, когда я уже решил, что ответа не дождусь, — Летом и ранней осенью медведи предъявляют к лежкам противоположные требования — они должны не сохранять тепло, а забирать его избыток, то есть быть прохладными и сырыми. Для этого звери делают их более глубокими и широкими — до полутора метров в ширину и до полу метра в глубину. Часто у водоёмов любят селиться, в густой траве, ну, или как в этом случае, в тени больших деревьев. Теперь слушай внимательно, — глянул он на меня строго, — Чую, скоро уже выйдем на него, а там разделимся. Ты встанешь с подветренной стороны, чтобы он тебя не учуял раньше времени, я же с Тиграном зайду с другой стороны, и спугну его на тебя. Не упусти момент и не мешкай! Медведи не смотря на всю свою кажущуюся неуклюжесть очень быстрые! Глазом не успеешь моргнуть, как рядом с тобой будет. А там уже не медли. Рогатину подставляй, чтобы он на скорости на неё насадился, и за нож хвататься не спеши! Пусть он сначала обессилит слегка, а там уже добивай. Сунешься к нему сразу — порвёт! Понял?
— Ага, — заторможенно выдохнул я, чувствуя, как начинают дрожать руки, — Вот только с чего вы взяли, что если вы его вспугнёте, то он от вас кинется, а не к вам? Это ж медведь! А ну как в ярости на вас ломанётся?
— Не кинется, — не останавливаясь, успокоил он меня, — Медведи не любят с человеком
